— Да, опять, работа такая, — пошутил Антон в ответ.

— Правильно, давно пора, — уже серьезно одобрил водитель.

На проходной стоял охранник в камуфляже и автоматом.

— Мы к Якубовичу… — без особой надежды начал Антон.

Охранник посуровел, осмотрел Антона в его куда более убедительной экипировке и спросил:

— Документы есть?

Антон показал свое удостоверение спецназа.

— Проходите, — сказал охранник, лениво отдавая честь.

Антон приподнял прялку, но охранник запротестовал:

— А это что? Не положено, документы на это есть?

— Это прялка, сувенир.

— Вижу. Документы на прялку есть?

— Какие могут быть документы на прялку?

— Разрешение на пронос.

— Зачем?

— Такой порядок. Прялка может быть использована как оружие, а у нас режимный объект.

— А ничего, что вы меня пропускаете с автоматом? Его тоже ведь можно использовать как оружие.

— Вам с автоматом можно, — подумав, сказал охранник. — А с прялкой нельзя.

— Ну это же нелогично!

— Не я придумал правила…

— Понятно, — прервал его Антон, — это я уже слышал много раз. Тогда девушка тут постоит с прялкой, и я обещаю, что она не будет использовать ее как оружие. А если и будет, то только в целях самообороны. А я схожу и вернусь с разрешением.

— Пожалуйста, — сказал охранник. — На проходной стойте хоть с атомной бомбой.

Антон был в Телецентре впервые. Почему‑то ему казалось, что в Останкино будет по‑больничному стерильно, очень тихо, а на дверях будут таблички «Ургант», «Малахов», «Якубович». Однако из вестибюля во все стороны разбегались довольно обшарпанные лестницы и коридоры, по ним текли потоки людей, на каждом углу работали кафе и киоски. На вопрос «А где тут студия Поля Чудес?» ему давали невнятные ответы, посылали то на третий этаж, то на второй, никого не удивляли ни его форма, ни автомат. И если уж говорить прямо, никто не обращал на него никакого внимания. За полчаса блужданий по Телецентру он один раз встретил трансвестита, два раза девушек в свадебных платьях и три раза фокусника Акопяна. Отчаявшись, он присел на стул рядом с киоском церковной утвари. «Акопяну, что ли, прялку подарить?» — с тоской подумал Антон.

События, которые произошли потом, заставили граждан обратить на Антона внимание, причем не только в Телецентре, но и далеко за его пределами. Ведь то, с чем не может справиться один трезвый и от природы скромный спецназовец, вполне по плечу отряду спецназа, пребывающему под действием галлюциногенных грибов.

В десять часов вечера, когда Антон Опушкин сидел в Останкино за столиком кафе, к главному входу Телецентра, известному как «17‑й подъезд», подъехал белый автобус с надписью «Спецназ» на борту. Двери автобуса открылись на секунду раньше, чем он затормозил, и из дверей посыпались вооруженные люди в камуфляже. Пригибаясь и сверяясь по рации с указаниями командира, они достигли проходной, по дороге разоружив и обезвредив зазевавшегося охранника на шлагбауме. Охранник проходной проявил куда больший профессионализм — завидев отряд, он бросил автомат и побежал по вестибюлю, на ходу скидывая с себя форму.

Одержимые идеей спасения своего товарища, бойцы отряда рассыпались по коридорам с противоречивыми криками «Всем на пол!» и «Всем покинуть здание!». Также со стороны бойцов свидетели зафиксировали отдельные крики «Всем перестать танцевать!», «Тушите невесту!» и «Батарея, огонь!». Однако вскоре связь с командиром Кувалдиным пропала и без ежеминутных напоминаний цель операции стала ускользать от бойцов отряда. Сея панику и хаос, они бегали по студиям и коридорам, крушили витрины, стреляли в воздух и применяли дымовые шашки.

Антон был сметен со своего стула табуном гражданских лиц, кричавших на все лады слово «захват». Его несло по коридорам, рядом слышались выстрелы, выла пожарная сирена, пахло дымом. Панический вихрь столкнул его с человеком в знакомой форме. Лица в шлеме было не видно, но он успел опознать коллегу по слову «Тюлень» на воротнике. Коллега схватил его за рукав, прокричал: «Они рядом! Окапываемся!» — и потащил сквозь толпу. Через минуту они оказались в студии, судя по интерьеру — новостной.

За массивными шумоизоляционными дверями было неожиданно тихо. Те пятеро «Тюленей», что обнаружились в студии, вели себя прилично: двое сидели на теле поверженного фокусника Акопяна, двое зачарованно трогали софит, и еще один тихо разговаривал со своим отражением в зеркале. Наконец Антон понял, что произошло. Его охватил ужас, которого он не испытывал ни за занавеской в кабинете покойного Володи, ни в сарае Иванова. То был ужас личный, а этот имел многотысячный масштаб. «Что я натворил, — подумал Антон, силясь охватить разумом происходящее. — Это же из‑за меня!..» По сравнению с захватом телецентра «Останкино» воровство миллиона казалось теперь мелким административным проступком вроде разбитого окна. Он стал оглядываться в поисках намека на возможность исправить положение. Бледные сотрудники студии сбились в кучку в уголке.

— Извините! — обратился к ним Антон, снимая шлем. — Вы нас простите. Это недоразумение. Никакого захвата нет, это ошибка, мы сейчас уйдем!

Он даже попытался поднять валявшуюся на полу пластиковую перегородку, приговаривая: «Мы все починим, не волнуйтесь». Из группы гражданских к нему подошли девушка с рацией и мужчина с ухоженной бородкой.

— Вот, — сказала девушка, — вот этот нормально разговаривает.

— Здравствуйте, — борясь с дрожью в голосе, обратился к нему мужчина, — я — продюсер новостей на Первом канале, Семен Фридман. Вы готовы сделать заявление?

— Какое заявление? — испугался Антон.

— Это Первый канал… — многозначительно понизив голос, сообщил продюсер.

Антон в волнении поправил автомат.

— Не нервничайте! — хрипло пискнул продюсер, отпрыгивая. — Мы всего лишь передаем новости, мы ни в чем не виноваты, нас заставляли. Мы профессионалы, просто делали свою работу и готовы делать ее дальше!

— Я совершенно не против, — пробормотал Антон.

— Отлично! — воскликнул Фридман. — Женя, камеру! Катя, микрофон гостю, приготовься, мы выходим в эфир! Ребята, в темпе, в темпе! Потом будете рассказывать внукам!

Профессионалы зашевелились, софиты зажглись, Антону прицепили к лацкану маленький микрофон, красивая женщина со знакомым лицом села за стол ведущей, ей надели наушник.

— Послушайте, — начал Антон.

— Секунду! — строго прикрикнул на него продюсер. — Камера!

— Добрый вечер! — начала ведущая, чеканя слова. — Это прямое включение из «Останкино», которое полчаса назад было захвачено вооруженными людьми. Выполняя свой журналистский долг, мы выходим в эфир, чтобы прояснить ситуацию. Мы предоставляем слово командиру группы.