пакет с продуктами. Яблоки, мандарины раскатились по дороге. Как всегда в таких ситуациях, она села на бордюр покурить. Мама, видимо, надеялась, что яблоки сами собой соберутся, а пакет волшебным образом склеится. Что и произошло. К ней подскочил молодой мужчина, собрал мандарины, сложил в собственный шопер, помог подняться и довел до дома, заботливо придерживая под локоток. Около подъезда попросил разрешения подняться на кофе, был готов бежать за вином или коньяком.

– Ты что, геронтофил? – уточнила мама.

– Кто?

– Господи, поколение ЕГЭ. Ты книжки хоть какие-то читал? Тебе нравятся престарелые женщины? Ты хоть знаешь, сколько мне лет?

– Вы выглядите на тридцать! – заверил случайный ухажер.

«Точно маньяк», – решила мама.

– Да я просто поговорить хотел! Вы такая необычная женщина! – воскликнул мужчина.

– Да, с этим сложно поспорить. О, хочешь, тебе еще одну необычную женщину покажу? – воскликнула мама. В этот момент из подъезда вышла ее приятельница и соседка с шестого этажа Наташка. Бывшая балерина. Сухая, жилистая. Семидесяти шести лет.

– Наташка, тут парень обнаружился на наш возраст. Любит… постарше, – окликнула ее мама.

– Маньяк, что ли? – Наташка приблизилась и посмотрела на мужчину так, как когда-то смотрела на своего партнера. Она считала его бездарностью. Партнер ее уронил на репетиции, Наташка сломала ногу в двух местах и так и не смогла восстановиться. С большой сцены пришлось уйти. Как позже и из детского клуба, где она преподавала хореографию. Наташка, выросшая в балетном училище, не понимала современных требований. Она орала на детей, как орали на нее. Тянула их в шпагаты, как делали с ней. Орала на родителей, требуя жесткой диеты… Ну в общем, молодой мужчина, который помог собрать фрукты в пакет, испарился.

Но уже на следующий день оказался под маминой дверью. Она ждала курьера, поэтому открыла. И тут он. С цветами.

Мама хмыкнула и запустила Лешу в квартиру. Они выпили вина, поужинали. Леша поменял лампочку на кухне, поправил карниз, подкрутил дверцу шкафа. Оказался мастеровым парнем. Съел ужин и ушел. Был корректен и вежлив.

Леша работал за еду – носил картошку и лук. И моей маме, и Наташке. Чинил стиральные машинки и вешал полки. Собрал компьютерный стол. Мама вывезла его на дачу, где Леша два дня орудовал лопатой, очищая дорожки от снега. Потом на даче у Наташки. Леша был не «мужем на час», а «мужем на двоих» без всякой оплаты. Мама и Наташка его кормили, поили и давали авансы, так сказать. Леша разрывался между женщинами, придумывая предлоги, как уехать к одной или к другой. Он не знал, что мама с Наташкой давно согласовали график работ. Наконец, когда Леша починил все что можно, наладил интернет, переложил камин и чуть ли не посадил по весне сто розовых кустов на двух участках и не перебрал гречку, как Золушка, Наташка призналась, что квартира записана на сына, а дача – на внука. Мама объявила, что оставила дарственную на квартиру на дочь, а дача – тоже на внука. И переписывать завещание не собирается.

– Зачем вы так со мной? – воскликнул Леша.

– А не надо старушек обманывать! – ответила мама.

Наташа, сидевшая рядом, кивнула.

* * *

Восьмое марта мама отмечала с соседкой Люсей. Та пришла к ней с пожухлой веточкой мимозы и с настроением под стать мимозе. При этом ни мама, ни Люся терпеть не могут этот праздник, правда, по разным причинам. Каждый год именно на Восьмое марта к Люсе в загородный дом съезжаются дети. Их трое. Сын живет в Красногорске, женат, воспитывает мальчика. Старшая дочь – в Чехове, одна растит двоих детей. Младшая – в Москве на съемной квартире. Не замужем, без детей и заводить их не собирается. Так уж получилось, что ни на день рождения мамы, ни на Новый год они собраться никак не могут – то дети болеют, то работа, то каникулы, то еще что-то. А вот Восьмое марта – и дети оказываются здоровы, и командировки откладываются, и никакого другого повода, чтобы не ехать, не придумывается.

Люся очень скучает по детям и внукам, но, когда они приезжают, уже через полчаса от них устает и думает, что сделала не так, когда их растила. Старшая дочь на дух не выносит жену брата. Брат завидует младшей сестре, которая работает в приличной компании и зарабатывает больше, чем он. Младшая сестра давно обижена на старшую. Не помнит из-за чего, но они практически не разговаривают последние года три.

Начинается все вполне мирно – с подарками и поцелуями, но через час дети начинают ругаться, вспоминая прошлые и накапливая новые обиды, случайно оброненные слова и недовольные взгляды. В тот момент, когда дети начинают делить дачу, Люся не выдерживает.

– А ничего, что я еще жива? – спрашивает она.

В прошлые годы все на время умолкали, а на этот раз невестка, девушка в принципе добрая и незлобивая, не выдержала и ляпнула:

– Ой, но вы же не бессмертная! Не сегодня, так завтра!

И дочери с сыном закивали, соглашаясь. Мол, лучше сейчас все решить.

Люся хотела заплакать, но передумала. Встала из-за стола, вытащила из вазы мимозу и ушла к соседке. Они открыли бутылку вина и выпили молча, не чокаясь.

– А ты почему Восьмое марта не любишь? – спросила Люся мою маму.

– Вот поэтому и не люблю. Каждый год с тобой отмечаю.

И Люся кивнула, задумавшись, что, может, и вправду поделить дачу при жизни, чтобы дети уже успокоились.

* * *

Передала девочкам подарки на Восьмое марта. Блестящее мыло в форме цветочков и подставку для телефона в виде стульчика. Катя потом рассказала, что Алиса хотела уточнить – точно ли мыло и точно ли это именно подставка для телефона? А вдруг бомбочки для ванны и просто декоративный стульчик?

– Сейчас, – объявила Полина и позвонила мне. – Маша, привет. А что ты нам подарила?

– Мыло и подставку для телефона.

– Спасибо. До свидания.

Я опять сижу и хихикаю от счастья.

* * *

Катя же, не расставшись с мыслью о похудении, попросила в подарок у мужа или наушники, или фитнес-часы, или карту в спортивный магазин, чтобы купить себе форму для фитнеса.

– Не, ну представляешь, он подарил мне карту в фитнес-клуб! – возмущалась моя подруга. – Как я могу там появиться без полного «обвеса»? И мне же сначала надо свыкнуться с мыслью, что я пойду в фитнес-клуб и начну худеть. А это нужно делать постепенно. Сначала наушники, потом часы, потом форма и уже после этого карта! Как он не понимает?

* * *