– Постарайся вести себя прилично, очень тебя прошу.

– Какая же ты скучная! Я в твои годы такой не была! – заметила родительница.

– Да, мама, я помню, какой ты была в мои годы. Только не помню, как звали твоего очередного мужа. Слава богу, что он не скончался и выбрался из брака с тобой живым, – ответила я.

– Он умер через два года, – сказала мама. – Но я тут совершенно ни при чем! Мы с ним просто сохранили дружеские отношения, и он пришел на ужин. Клянусь, ничего не было!

– Мам, я даже знать ничего не хочу. Пожалуйста. Избавь меня от подробностей. Хотя бы этого твоего мужа я не хоронила, – взмолилась я.

Ну и из последнего. Мама считает себя дерзкой и юной. Наплевать, что ей уже сильно за семьдесят. Она позвонила сама, что делает лишь в крайних случаях. Обычно ждет моего звонка, поскольку дочь обязана первой звонить матери.

Мама истошно и натужно кашляла в трубку. Потом долго сморкалась. После чего слабым голосом сообщила, что ей совсем плохо и врач посоветовал отправиться на воды. Прямо так и сказала: «на воды» – прекрасное определение, но не в стилистике мамы. Из-за чего я начала нервничать. Если учесть, что к врачам моя родительница добровольно не ходит, а попадает исключительно по скорой, то глаз у меня начал дергаться. Пока я пыталась подобрать нужные слова, мама поставила перед фактом. Воды – это Адлер, ну или Сочи, и улетает она завтра. Иначе все. Жизнь ее закончится, так и не начавшись. Я подумала, какое это счастье – думать, что твоя жизнь в семьдесят с лишним лет не началась по-настоящему. И все еще впереди.

Мама в тот момент говорила, что ей стало тоскливо и она купила тур на море. Не подумав про жару в августе, стихийные бедствия, штормы и прочее. Про то, что лететь туда не два часа, как раньше, а четыре с лишним. Что после тяжелой аварии врачи вообще не рекомендовали ей куда-либо летать и уж тем более неподвижно сидеть в течение четырех часов.

– Мам, ты хоть понимаешь, что это безответственно? – Я начала заикаться.

– Ну почему же? – Мама включила капризную актрису больших и малых академических театров. – Разве ты не желаешь мне здоровья?

– Если с тобой что-то случится, не звони мне! Даже знать не хочу, в каком отеле ты поселишься! Почему нельзя было сказать, что хочешь на море? Я бы тебе подобрала хорошее место в конце сентября, бархатный сезон. Ты хоть помнишь, что у тебя гипертония? И загорать тебе, кстати, тоже нельзя. Чем ты думала, когда решила поехать на море в августе? – Я уже не кричала, а сипела в трубку.

– Вот поэтому и не позвонила, – обиделась мама. – Ты все время на меня кричишь и ищешь плохое. Почему нельзя просто за меня порадоваться? И, кстати, могла бы догадаться, что я хочу на море!

– Я должна считывать знаки Вселенной? Я вот, например, не хочу на море. С твоей стороны – это эгоизм чистой воды! Ты делаешь, что взбредет в голову, а решать проблемы буду я! Как всегда! Можно хотя бы иногда вести себя разумно? – вопила я.

– Какая-ты все-таки занудная! Совсем на меня не похожа. Неужели тебе никогда не хотелось совершить безумный поступок, сорваться с места, развлечься? – возмутилась мама.

– Нет, никогда. Потому что я привыкла нести ответственность за себя, за семью и за тебя! – Я уже плакала.

– Ой, не начинай, пожалуйста… – театрально простонала мама. – Я все это слышала тысячу раз. И почему, кстати, мне нельзя загорать? Я всегда загорала!

– Да, мама, я помню! Топлес на детском пляже! – заорала я.

– Ну и что? Что эти дети такого страшного увидели? – Мама опять решила обидеться, поскольку очень гордилась своей грудью четвертого размера.

– Так, я не хочу с тобой это обсуждать. Решила – поезжай. Возьми в самолет яблоко, конфету или шоколадку и перед посадкой купи бутылку воды. Да, не забудь желудочные средства – от диареи. А лучше от отравления тоже.

– Зачем мне яблоко? Я прекрасно поем в самолете, – хмыкнула мама.

– В самолете нынче не кормят.

– И что, даже не наливают?

– Не наливают и с собой тоже проносить нельзя!

– Куда катится этот мир?

– Я долетела, завтра пойду смотреть на чаек. – Мама дозвонилась с неизвестного номера, на который я чудом ответила. Обычно так не делаю, но что-то заставило меня на этот раз.

– Что за номер? – удивилась я.

– Ой, я забыла зарядку в Москве, мне… в общем… тут такие милые люди… И чайки по утрам кричат, – начала заговаривать зубы мама.

– Чайки там давно сдохли. Как ты долетела? Без приключений, надеюсь?

– Ой, все так изменилось. Никто вообще юмор не понимает, – воскликнула возмущенно она.

– Твой юмор? И где ты успела пошутить? – уточнила я.

Мама, чтобы перенести долгий перелет, взяла с собой любимую подушку, которую всегда подкладывает под спину. Не самолетную подушку под шею, а именно под спину. Обычную думочку с горными травами. Ароматерапия. Ей удалось запихнуть подушку в дамскую сумку вместе с документами.

На досмотре ее попросили открыть сумку. Я бы на их месте тоже заподозрила неладное.

– Что это? Подушка? – уточнили пограничники.

– Да, а внутри наркотики, – радостно объявила моя родительница. Стоявший следом юноша, зачем-то решивший провезти в ручной клади какую-то железную запчасть не пойми от чего, чуть не кинулся к ней обниматься. Он сразу перестал представлять интерес для погранслужбы. Его пропустили, а мою маму – нет. Отправили в комнату для личного досмотра, она едва не опоздала на рейс, объясняя, что пошутила. Взывала к состраданию – зачем старушку так мучают? Кажется, успела пококетничать с офицером погранслужбы, или как там он называется. Начала задыхаться и хвататься за сердце – ей принесли воду и кофе, которые она потребовала, чтобы не умереть прямо на месте, что было торжественно ею обещано. В общем, устроила спектакль. Подушку вспороли и вытряхнули содержимое, обнаружив травы. Офицер лично проводил маму до выхода на посадку через стойку для вип-клиентов. Странно, что по дороге они не выпили коньяк или шампанское на худой конец. В общем, отпуск начался вполне в стиле моей родительницы.

Я боялась звонить. А вдруг мама решила взорвать гостиницу или успела утопить кого-нибудь в бассейне? Наконец она прислала восторженное сообщение. В отеле до ее приезда не работал вай-фай. Меньше чем за сутки она наладила связь не только в своем номере, но и во всем отеле, став героиней. Администрация отеля экстренно установила новые роутеры, и в