двери которой закрыты на цепочку. Идет на третий этаж, вверх по скользкой лестнице, к фонтану. Все кажутся слегка ошеломленными, будто ожидают то ли плохих новостей, то ли хороших, то ли результатов биопсии.

— Все это чушь собачья, — бормочет Би, хватаясь за поручень.

Замыкает шествие юный Эктор, который искоса посматривает на Би, разглядывает его.

— Так над чем вы работаете? — спрашивает он у Би.

— Да ни над чем, черт побери.

Ꝏ

И вдруг Би превращается в десятилетнего мальчика. Слышится шум водопада, фонтана. Он поднимает взгляд и видит на фоне солнца силуэты птиц. Носящиеся, трепыхающиеся, вьющиеся в знойном воздухе, как перекрученная лента. Солнечные лучи преломляются сквозь треснувшие очки, проникая в глаза слепящей радугой. Би так и не сошел к водопаду, не спустился по этим скалам, не закатал штанины, не вошел в ледяную воду, от которой по ногам побежали бы мурашки, бросая це-пенящий вызов летнему солнцу. Не перешел через ручей, опасливо переступая с одного замшелого камня на другой, увлекаемый напором воды все ниже по течению и с каждым шагом корректируя свой курс. Он так этого и не сделал. «Мы можем спуститься, — сказал папа. — Время у нас есть». Но Бобби Беллио помотал головой и треснулся очками об окуляр. «Все нормально», — сказал он, скармливая подзорной трубе очередной четвертак. В конце концов, машина была здесь. Вон там. И все же ох как далеко внизу. Бобби мог поскользнуться, упасть. А над головой парили то ли сарычи, то ли грифы, то ли еще какие хищные птицы. Он не хотел, чтобы один из них выковыривал ему глаза или копался в его утробе. «Там, кажется, довольно опасно, папа». — «Не будь трусом», — сказал ему отец. Но Бобби направился к машине, стараясь держаться подальше от отца, чтобы не показывать очки. «В следующий раз, папа. Обещаю».

Ꝏ

Когда он снова оказывается в музее, солнце уже зашло. А птицы еще там. Завихрение восходящих воздушных потоков, как теперь понимает Би, порождено системой вентиляции, кондиционирования и обогрева. Птицы — это «Миграция». Творение Биты. Эти существа слишком хрупки, чтобы делить землю с этими неуклюжими двуногими.

Эктор, глядя на «Миграцию», что-то бормочет себе под нос.

— Разве я могу с ней соревноваться, разве могу?

— До сих пор ты не знал, что возможно, — шепчет Эмма ему на ухо. — Ты не знал, что мы можем это сделать. Да?

Эктор качает головой.

Эмма вознаграждает парня за признание, медленно поглаживая его щеку.

— Да, красиво, — произносит она. — Мы тоже можем быть красивыми, Эктор.

Кувалда что-то тихо говорит, но Би не может разобрать. Он наклоняется и тут понимает, что журчание и плеск воды не стихли. Он по-прежнему слышит свое детство.

Ꝏ

Би отчетливо слышит его прежде, чем видит. Живой, обволакивающий звук льющейся воды, ищущей выхода. Он прикасается к своим треснувшим очкам. Вот он, фонтан. Слегка пузырящаяся вода водопадом стекает вниз, в большое озеро. В большое озеро воды на третьем этаже МСИ.

— Эмма, — говорит Би, — это и есть твой сон? Тот, про наводнение?

Она смеется и начинает снимать туфли, что кажется Кувалде разумным. Она тоже снимает туфли. И чулки. Мужчины закатывают штанины. Ноги покидают корабли ботинок и носков.

Ꝏ

Они резвятся в воде.

— Красиво, — говорит Эмма. — Ужасно красиво. Мы тоже можем быть красивыми. О, Эктор, у тебя есть опыт? У тебя когда-нибудь был опыт?

Эктор снимает бейджик с именем. Тот падает и исчезает в воде, доходящей до икр.

По лицу Кувалды текут слезы — два водопада стыда и сожаления. Она шепчет Би:

— Спасибо, что спас мне жизнь.

Би пожимает плечами.

В присутствии «Миграции» Эктор разрывает свои эскизы пополам. Они падают и плывут по воде, словно кружащиеся цветные листья на фоне тусклой плитки. Жидкая осень.

Эмма сбрасывает одежду, этот бесполезный кокон, и, раскинув руки, приглашает их войти в воду.

— Давайте, дети, поиграем в богов и богинь.

Ꝏ

Сначала заходит Эктор, ведь дети всегда окунаются первыми. Затем в невероятно мелкие глубины ныряет Эмма. И выныривает на другом конце затопленного помещения. Вода струится, собирается в капли и скатывается с ее бедер, груди, словно кожа у нее как у угря. Она произносит всего одно слово, но шепот ее скользит по поверхности этого немыслимого озера, и мягкая вибрация достигает Би.

— Мастер…

Волна дежавю проходит сквозь Би, точно призрак. Он стоит как парализованный, пока до него не доходит, что его спутники — живое, дышащее постмодернистское воплощение полотна Лукаса Кранаха под названием…

— Мастер{41}.

Би выходит из оцепенения. Поворачивается к Эмме. Свет играет на маленьком замочке, прицепленном к ее кожаному чокеру-ошейнику. Голова ее откинута назад. Би бросает ключ Эктору. Пока ключ находится в воздухе, Эмма исчезает под водой. Эктор тянется за ключом, но Эмма вновь появляется, подпрыгивает и перехватывает его. Она смотрит на Би. Потом на Эктора. Потом на Кувалду. Медитативно журчит вода. Природа свободна. Эмма церемонно вкладывает золотой ключик в руку Эктора и подставляет ему шею. Эктор чуть было не роняет этот золотой билет. И, сосредоточившись на замке, от усердия высовывает язык.

Через мгновение ошейник и замок с плеском исчезают в воде. Одним плавным движением иномирное существо, известное под именем Эмма, разрывает на охраннике Экторе рубашку, под которой оказывается футболка с надписью «Бита». Которую она тоже срывает с его торса. Та же участь постигает брюки, после чего Эмма кладет Эктора в воду, на пол, и встает над ним. Эктор впервые в жизни произносит имя Господа всуе. Эмма опускается на Эктора. Он разъединяет ее, присоединяя к себе, и сейчас они — единое существо с двумя блистающими телами, над которыми свершается крещение.

Ꝏ

Перед глазами Эктора пляшут искры и светящиеся цветозвуковые полосы. Вкус у него голубой. Слух красный. Обоняние желтое. Первоначальная первобытность. Его чувства сами себя изменяют. Двери открываются. Богиня наклоняется, и он ощущает в ухе ее дыхание.

— Твоя работа, Эктор, еще не закончена.

Ꝏ

Истощенный Эктор плывет на спине, рожденный заново. Эмма скользит к фонтану. Фонтан реагирует, вы пуская струю воды. Он омывает ее волосы. Ее тело. Она принимает в нем душ. Жидкость липнет к ее коже блестящей ртутью, словно дельфинья шкура. Эмма откидывает голову. Струи фонтана описывают дугу над ее телом и попадают в открытый рот.

Ꝏ

— Это же просто фонтан, верно? — У Кувалды дрожат руки. — Верно, Би?

Она тянется к нему, ища поддержки, но не достает: Би в целой вселенной от нее.

К Би подходит Эмма. Ему не нужно смотреть на