– Сам проводи Новый год с вами, старперами! Мне семнадцать и я хочу отрываться! Бывай!– и сбросил вызов.

Я кипел от злости. Оторву сопляку уши, когда доберусь до него. Направился в прихожую, взял из чаши для мелочей ключи отца и выбежал в холодную ночь.

– Что ты задумал? – услышал вслед, когда уже открывал водительскую дверь.

– Иди в дом, – скомандовал Лиле, зябнущей на морозе в одном платье.

– Где ты собрался его искать? – игнорируя приказ, первой нырнула в салон.

Я замешкался, взвешивая все за и против: стоит ли вмешивать Лилю в это. Не создаст ли больше проблем? Но решительность, с которой она села на пассажирское сидение и смотрела на меня, дожидаясь, когда я присоединюсь к ней, вызывали уважение. Кажется, я начал понимать, что так будоражило меня в ней: ее отвага. Она сомневалась, но делала; боялась до дрожи в коленях, но все равно поступала так, как считала правильным.

– Поблизости есть только одно место, куда он мог отправиться, – негласно принял ее помощь.

Мысли были лишь о том, как я живьем спущу с Глеба шкуру. Он и раньше позволял себе лишнего, но побег из дома в канун Нового года это чересчур. Его хамство уже в печенках. Малолетний социопат.

– С*ка! – ударил ладонями по рулю, давая выход накопившейся ярости. Сидящая рядом Лиля вздрогнула от неожиданности. – Прости, – только едва нашел к ней подход, не хотел снова отпугнуть. – Не холодно? – и не дожидаясь ответа, прибавил мощности печки. Мы так стремительно покинули дом, что даже не успели одеться: Лилю, если можно так сказать, согревало лишь одно вечернее платье. Пожалел, что уступил и взял ее с собой. Незачем ей участвовать в семейных разборках.

– У вас каждый праздник проходит так, – она замешкалась, подбирая слова, – экстримально?

– Нет, такой пиз… – я замолк на полуслове. Ругаться в присутствии Лили – чуть ли не кощунство. Казалось, от любого грубого слова она упадет в обморок. – Так экстремально, только в этом году. Обычно это тихий ужин, неспешные беседы и веселые забавы. Маленьким Глеб обожал украшать елку, Новый год был его любимым праздником.

– А потом? – спросила так, будто ей действительно интересно. С любопытством взглянул на нее: опять эти ее доверчивые оленьи глаза.

– Потом начались капризы: это не хочу, то не буду, – сам не знаю, зачем начал рассказывать, но заговорив, уже не смог сдержать порыв. – Это моя вина, я избаловал его. Достигнув определенного успеха, я вдруг осознал, что карманы пухнут от денег. Для меня они никогда не были самой целью. Я люблю побеждать, создавать грандиозные проекты и воплощать их в реальность. Деньги лишь побочный продукт. Я подумал, что от них должна быть польза, и решил вложить в новый проект.

– В свою семью?

Чувствовал себя как на исповеди. Почему-то Лиля казалась именно тем, человеком, который поймет. Нет, не так – посочувствует. Чего стоят одни ее истории о бабушке.

– Верно, – подтвердил, удивляясь ее проницательности. – Квартиры, машины, частные дома. Но ты видела моих родителей – им подавай старый дедовский дом, – самому стало смешно от их закостенелости. – Они равнодушны к роскоши, она их не изменила, а вот Глеб с возрастом становился все распущенней, наглей и избалованней. Он воспринимает все как должное.

Я переводил взгляд с дороги на нее и обратно, крепче сжимал руль – ждал от Лили реакции. Хотел услышать ее мнения. Так глупо: прислушиваться к советам секретарши. Но едва я вспомнил, насколько непозволительно близкими мы стали за последние несколько дней, как мой цинизм в отношении нее рассеялся.

– Не обижайся, – неожиданно прямолинейно начала она, – но воспитанием ребенка должны заниматься родители. Ты не отец Глебу, – категорично резюмировала.

Она не смущалась и не мямлила, не отводила глаз, а смотрела уверенно. Отважная девочка. Я привык, что все вокруг лебезят и прислуживают, а она нет. Хотя и пыталась. Подозреваю, что постоянно пролитый на меня кофе и испорченные документы скрытый знак протеста. Она пыталась быть серой мышью, но натуру не скроешь.

– Заботиться о своей семье правильно, – продолжала она, пока я зачарованно разглядывал ее. – И ты не виноват, что люди неправильно воспользовались данными тобой благами. Ты взваливаешь на себя слишком много ответственности.

– Может, ты и права, – бездумно согласился, в голову не шли никакие трезвые мысли. Никогда не смотрел на ситуацию под таким углом.

Мигающие впереди огни подсказывали, что мы практически добрались до цели – ближайший ночной клуб. Зная Глеба, уверен, что “отрывается” он именно здесь.

Лиля вглядывалась в неоновые вывески:

– Ты уверен, что мы сможем попасть внутрь? – со скептицизмом. – Все-таки Новый год, наверное всё зарезервировано.

– Деньги открывают многие двери, – пояснил с высоты своего солидного положения. Вдруг сам себе показался пафосным ублюдком. Лиля пропустила мою фразу мимо ушей, ее интересовал другой вопрос:

– Как ты собираешься вытаскивать оттуда Глеба? Не лучше было бы дождаться его возвращения, а потом уже поговорить.

В ее словах было рациональное зерно, но я уже у этого долбанного клуба и глупо просто так уехать. И чертовски не хотелось признавать что я поддался импульсу, и что у Лили оказалось больше здравомыслия, чем у меня.

– Можешь подождать в машине, – зло бросил, выбираясь из салона.

– Да без меня ты вляпаешься в неприятности! – насмешила громким заявлением, семеня следом, оступаясь на высоких шпильках.

– Скорее рядом с тобой неприятности сами найдут меня, – удержал ее, когда она, поскользнувшись, чуть не шлепнулась на свою аккуратную попку. Кажется, это уже вошло у меня в привычку: подхватывать, когда она падает. – И, судя по всему, это ты без меня пропадешь.

От тесных вынужденных объятий она снова стала пунцовой. Впервые я задумался о том, что возможно, ее тоже частенько одолевают грязные мысли обо мне. О нас.

– Давай уже найдем Глеба, – засуетилась, пытаясь скорей разорвать между нами тактильную связь, – хочу встретить Новый год дома, а не в толпе пьяных незнакомцев.

Фраза прозвучала двусмысленно: по сути, моя семья для нее такие же незнакомцы. Был ли это укол в мою сторону? Не нравилось зарождающееся чувство вины, которое я все чаще испытывал рядом с Лилей: одним махом, эгоистично я перекроил ее жизнь и принуждаю делать то, что ей претит. Многие убили бы за возможность стать моей женой эта же глупышка мечтает о большой и светлой любви. Представляет меня главным злодеем в этой истории.

Мы и так потратили много времени на пустую болтовню, поэтому я как можно скорей выбил нам место в клубе, воспользовавшись старым как мир способом деньгами. Пара тысяч – и мы желанные гости на вечеринке. Увидев муравейник из людей в мерцающей полутьме танцпола, я в очередной раз пожалел, что ввязался в погоню: отыскать здесь брата просто не реально.