из невидимой колючей проволоки; мгновенно онемевшее туловище, удерживаемое в воздухе уже только исключительно посторонней волей, окатило жгучим холодом, как будто его швырнули в ледяную зимнюю воду.

К счастью, это продлилось недолго.

Раздался похожий на удар колокола звук, и с крыльев двухголовой птицы синхронно сорвались две тяжёлые металлические стрелы.

Потом ещё и ещё раз…

Стрелы врезались в силовую преграду с оглушительным шипящим свистом, и несколько мгновений позже туча под ними стала растворяться мыльной пеной, плавающей на поверхности воды, и Кейр лихорадочно свёл лапы на груди, чтобы не упасть, почувствовав, как крылатый вновь разрывает энергетический канал.

Тэнгу опустились на землю, одновременно принимая антропоморфный вид. Кейр нырнул следом за ними и тоже приземлился на расстелившееся до самого горизонта бесконечное известняковое плато.

Полуволк огляделся; он отчётливо чувствовал ещё, что энергетический след обрывался именно здесь.

Камни, камни, камни. Редкие, низкие, тёмно-зелёные то ли кусты, то ли пучки какой-то высокой травы, бело-серые пятна будто бы слежавшейся соли тут и там… прямые как стрела железнодорожные рельсы, тянущиеся сквозь эту пустошь от края горизонта прямо к другому его краю… и ничего, и никого больше.

Оба ни-шуур бесследно исчезли.

И Аспид вместе с ними.

– С-сопляк… – Вильф с корнем выдрал из каменистой почвы мелкое засохшее деревце с побелевшими высохшими ветвями и с размаху швырнул его о землю. Деревце немедленно вспыхнуло, окутанное тучей вонючего чёрного дыма. – Он ведь даже не был толком ранен! КАКОГО ЧЁРТА он делал всё это время на земле?

Медноголовый резко повернулся к Кейру:

– Почему вы не восстановили с-связку, юный воин? Вы что, мало тренировалис-сь в паре, а?!

Полуволк беспомощно пожал плечами:

– Я видел только, как он…

– Я тоже всё видел!! – оборвал его Вильф; красные глаза с вытянутыми щелевидными зрачками полыхнули ослепительным рубиновым светом. – Вот же ведь бес-столочь… недоношенный молокосос-с…

Кейр предпочёл смолчать и на всякий случай незаметно отступил на пару шагов в сторону, чтобы ненароком не попасться птицеголовому под горячую руку. Он знал, что Вильф отходчив, но находиться поблизости, когда тот всерьёз бывал чем-то взбешён, всегда было чревато для окружающих очень травматичными последствиями. А у Кейра всё тело и так уже страшно ломило после недавнего боя, а в глазах мутилось из-за оттянутой только что энергии.

– Что ж, – в голосе стоящей рядом с медноклювым стальной полуптицы послышалась недобрая усмешка. – Возможно, наши враги и не будут с малышом особенно уж жестоки… как ты думаешь, Вильф?

Тот ничего не ответил, отворачиваясь. Потом с яростным шипением поднял правую лапу и пустил череду похожих на горящие спички огненных стрелок в какого-то мелькнувшего между камнями мелкого грызуна, с писком припустившего прочь.

Кейр скрестил руки на груди, возвращаясь в человека – от слабости у него уже сводило все кишки и предательски подкашивались ноги, и удерживать зверя было сейчас чертовски трудно, – и сразу почувствовал, как от сухой сероватой земли шибает удушливым жаром, словно из духовки.

– Что с ним теперь будет, Тео? – чуть растерянно спросил парень.

– Трудно сказать, молодой тули-па, – птицеголовый качнул серебряным клювом. – Всё зависит от того, как он поведёт себя сейчас. Может быть, наказание. Может, просто смерть…

Он пристально посмотрел Кейру в глаза:

– А может быть, медленная смерть.

– Ни-шуур… способны и на такое?

– А кто тебе сказал, что речь идёт о ни-шуур?

Часть вторая

Чёртов плод

Глава 1

– Значит, у тули-па появилось ещё двое новых воинов? – Алекс нервно прошёлся взад-вперёд по гладким как стекло плиткам пола, покрытым цветочными узорами.

– Ну, насчёт воинов, это уж, пожалуй, пока что слишком громко сказано, Хаук, – Диана невольно усмехнулась. – Эти двое, к счастью, совсем ещё щенята. Младшая каста, знают явно только самые азы… Но наскакивают уже довольно агрессивно, этого не отнять. Они, судя по всему, были просто на подхвате у тех птичек…

Просторная как ресторанный зал гостиная была залита тусклым утренним светом. Навид настоял, чтобы они прыгали прямо к нему в Тегеран («Нам всё равно нужно будет сейчас ставить „зеркало“, чтобы этого шкета не сумели отследить его соратнички, а мне в моём доме это делать спокойнее, Искра, и не спорь со мной…»), и теперь вокруг снова было раннее утро, а не два часа пополудни, и солнце только-только взошло. Диану всё ещё слегка познабливало после недавнего боя и, в особенности, после их последнего совместного скачка. Что ни говори, а для того, чтобы прыгать на такие расстояния, таща на себе ещё кого-то бесчувственного, требуется немалая концентрация…

– Чёрт, я поверить не могу, что эта крылатая нечисть снова парой, – Алекс с досадой хлопнул себя кулаком по раскрытой ладони. – Ну кто бы мог подумать, что проклятый гад окажется настолько живучим, а…

– Оба как новенькие, – мрачно подтвердил Навид. – Не представляю, как им это удалось, но факт остаётся фактом.

Черноволосый подошёл к окну и прикрыл пластиковую створку, из-за которой отчётливо тянуло первым осенним холодком.

– Прости, что я к тебе спиной, Хаук, – хмуро добавил он и задёрнул колышущуюся от лёгкого ветерка белую хлопковую занавеску.

– У цветка спины не бывает… – автоматически отозвался Алекс, подцепляя из стоящей на журнальном столике похожей на гигантскую ореховую скорлупку глиняной миски крупную очищенную фисташку. – Нет, коллеги, мы многого, конечно, не знаем о возможностях Са-Пи…

Он задумчиво отправил фисташку в рот и посмотрел на абстрактный натюрморт в тяжёлой бронзовой раме, который висел в стенной нише около окна:

– Нет, но я всё-таки был совершенно, совершенно точно уверен тогда, что прикончил его…

Мужчина вдруг с силой потёр ладонями глаза.

– Ты вообще сегодня не ложился, Хаук? – сочувственно спросила Диана.

Босым ступням стало холодно (никогда ей не привыкнуть к этой странной восточной традиции ходить по дому без обуви), и женщина забралась с ногами на квадратный деревянный топчан, забросанный вышитыми золотистой вязью зелёными бархатными подушками, и утомлённо помассировала себе виски. Кто знает, насколько длинными и напряжёнными окажутся для неё эти сутки…

– Я долго могу не спать, – махнул рукой Алекс. – Да и у нас там пять утра всего лишь… Пулю вот я не стал дёргать, мы же с ней просидели почти всю ночь. Я её только час назад отправил домой на такси, она даже прыгать уже не могла…

Он со скрипом отвернул краник похожего на медный котелок пузатого самовара, который примостился на маленьком трёхногом столике в углу рядом с кухонной стойкой, и подставил под него снятый с золотистого подноса изогнутый стаканчик; на всю комнату запахло крепким чаем.