– И что это меняет? – черноволосый повернулся к нему всем телом; голубоватая напольная плитка скрипнула под его босыми ступнями. – Знаешь, сколько у него уже может быть крови на руках? Да по локоть! Поверь мне, я в своей жизни достаточно насмотрелся, на что в его возрасте уже вполне способны такие детки… Да и теперь… в полиции… вижу то же самое, – договорил он, постепенно остывая.

– Вы просто слабаки и слюнтяи, вот и всё, – мальчик вновь скорчил деланно-пренебрежительную гримасу. – Вы ведь меня всё равно в живых оставите, верно?

– Был бы ты постарше… – процедил Навид сквозь зубы.

– Достаточно, Навид, – устало оборвал его Алекс. – Вот сейчас в самом деле достаточно. Ты ведь видишь, как его уже выдрессировали, – он посмотрел на мальчишку и хмыкнул. – Тоже мне, мальчиш-кибальчиш… пионер-герой перед расстрелом…

– Вот, значит, как… – мальчик бросил на него короткий хмурый взгляд исподлобья. – Земляк, значит… Только не думай, что это что-нибудь изменит.

– Да уж не думаю, – проворчал Алекс.

Потом подошёл ближе, присел рядом с кроватью на корточки и опёр локти о колени.

– Послушай меня, парень. Да, ни-шуур не причиняют боли беззащитным. И нет, мы не занимаемся избиением младенцев. В отличие от твоих… драгоценных соратников, – он саркастически скривил губы. – Но нам НУЖНА от тебя эта информация. И поэтому, пока мы не получим от тебя информации, ты просто не покинешь этой комнаты. Может быть, хоть мозги немного на место встанут… со временем.

* * *

– …просто захотелось вдруг услышать твой голос. А то переписываться с тобой по-английски это, конечно, здорово, но… а у тебя там ещё ночь, да? Ну я же вижу, что ты онлайн. А почему ты не спишь?

– Уснёшь тут… у меня во дворе знатная движуха сейчас, прямо как на день Независимости. Слышишь, как палят? – Кейр на вытянутой руке протянул телефон к окну, за которым вот уже пару минут слышались звонкие раскатистые хлопки и мерцали огни фейерверков.

– Да, неслабо… А у меня уже утро. «Филинг-фри» мне тут напомнил, что пользователю «Суперволк» месяц назад, оказывается, исполнилось двадцать два года, а я тебя тогда даже не поздравила, дурная голова…

Кейр представил себе, как она валяется сейчас на кровати… или, может быть, сидит в каком-нибудь кресле, поджав под себя ноги… наверное, у них там уже светло… как шевелятся её губы и как она наматывает на палец длинную прядь светлых волос – тогда, ещё при встрече, парень приметил у неё такую привычку.

– Да брось, Верен… Я всё равно никогда его не отмечаю. И я тоже рад слышать твой голос, – Кейр невольно улыбнулся, ощущая, как от произнесённых слов начинает едва заметно звенеть где-то под ложечкой, совсем как перед боем… только не тревожно, а наоборот, как-то очень приятно, успокаивающе. – Кстати, как тебе вчерашний концерт?

– Мне понравилось, – Верена сделала паузу. – Хотя мне кажется, что этот Флинн не очень счастливый человек. Ну или просто плохо различает добро и зло, так, наверное.

– А почему это тебе так кажется? – парень перевернулся на живот, опираясь на локти, и стал смотреть на полосы света, пробивающиеся меж пластинок оконных жалюзи.

Бледно-жёлтые лучи были размазаны по сероватой стене спальни и по тёмному паласу на полу, словно полоски арахисового масла по тосту. Фейерверки во дворе наконец стихли, зато теперь под самым окном завопила сигнализация какой-то машины. Потом послышалось чьё-то сдавленное чертыхание, и снова стало тихо.

– Мне трудно будет тебе объяснить, почему я это чувствую, Кейр. Это… в общем да, это правда трудно. Ну посмотри хотя бы на то, сколько у него жестоких текстов.

– Ну что поделаешь… какой мир, такие и тексты, так, да?

– Вот в этом и состоит вопрос, который меня уже очень давно, между прочим, занимает, мистер умник. Почему это у нас мир такой поганый, вот как ты думаешь? Почему люди вообще убивают людей?

– А места потому что слишком мало… вот и освобождают, – беспечно отозвался Кейр, прислушиваясь к отголоскам сирен и кряканью проехавшей где-то вдалеке скорой… а может быть, коповской тачки. – Дерутся типа за ресурсы, всё как у животных. Вот если бы на земле народа было в десять раз меньше…

– Да я даже не совсем об этом… Ну вот смотри, даже если просто перебрать в памяти… да даже не только тексты этого Флинна, а, ну, я не знаю, хотя бы сериалы последних лет. Откуда там столько крови, насилия, вывернутых кишок, показного цинизма? С какой стати это всё сейчас так хорошо продаётся?

– Ну так людям всегда это было по кайфу, не только сейчас. Раньше смотрели на публичные казни, теперь в кино воспроизводят их понарошку. Это же очень щекочет нервишки, ага? Смотреть на чужую беспомощность, – Кейр ухмыльнулся в трубку. – А если в кино, так ещё и позволяет почувствовать себя типа крутым, ничем для этого особенно не жертвуя. Как же это может продаваться плохо?

– Ну вот и откуда вообще берется такая потребность, интересно?

– Такова человеческая природа. Банальный инстинкт продолжения рода, если хочешь.

– Инстинкт… продолжения рода? Вот знаешь, эту логическую цепочку я уже тоже с трудом воспринимаю, мистер философ. При чём тут это вообще?

– Да ну, это же совсем просто, Верен, – Кейр перекатился на бок, снова подставил локоть под голову и посмотрел на мутное в полумраке отражение собственного лица в длинном треснутом зеркале, висящем рядом со стенным шкафом. – Слабость не оправдана эволюционно, слабые всегда погибают первыми. Хочешь выжить и передать свои гены дальше – значит, не должен быть слабым. Всё, что даёт тебе такое чувство, всегда будет востребовано. Это всё у нас в ДНК заложено, если хочешь. Или прошито в подсознании… на уровне базовых настроек.

– Думаешь, у всех?

– Думаю, у большинства. Хотя у девчонок, может, конечно, всё и иначе.

– Очень ты в девчонках разбираешься…

– Вот веришь, вообще не разбираюсь. Все вы немножко инопланетянки, ага?

– Вот это в точку. Сейчас я точно на инопланетянку похожа. Или на зомби.

– Ах вот почему ты меня не по видео набрала? – рассмеялся парень. – Не выспалась после вчерашнего?

«…интересно, во что она сейчас одета?» – подумал Кейр, слушая её смех в ответ.

Это если она сейчас одета…

– Ага, не выспалась. И вообще я ещё в постельке. И тебе тоже спать пора, верно?

– Верно. Пришлёшь мне свое фото на сон грядущий, а? Можно не сегодняшнее.

– У меня, между прочим, тоже твоих нет…

– Хоть какой, а подарок мне на день рождения, ага? Раз уж не поздравила вовремя.

– Ладно уж, пришлю, вымогатель… А ты