Даже если я доверяю Эйдену, надеюсь, что он не станет копаться в моем прошлом. Реально, достаточно просто поискать в Интернете и узнать, что Амелии Коллинз, попавшей в опасную для жизни автомобильную аварию, в результате которой погибла маленькая девочка, никогда не существовало.

Эйден не уменьшает мои страхи, когда добавляет:

– Ты уверена, что больше ничего не скрываешь?

– О чем ты?

– Что-то в твоей истории не сходится. Слушай, ты можешь поговорить со мной, если хочешь.

Стараясь не выглядеть обеспокоенной, я меняю тему:

– А как насчет тебя? Ты никогда не рассказывал мне, что случилось с близнецами. Они…

– Живы? Да. Две занозы в заднице, но живы и здоровы. Мы справлялись какое-то время без отца. Мама родила близнецов, и какое-то время жизнь была нормальной.

– Как их зовут?

– Джейсон и Джексон. Сейчас им девять лет.

Когда Эйден думает о младших братьях, след его улыбки возвращается. Я вижу, что он глубоко их любит. Одно воспоминание о том, с каким гневом и ненавистью Эйден рассказывал об отце и его требовании сделать аборт, только подтверждает это.

– Ты упомянул отчима. Твоя мама снова вышла замуж?

Вся любовь в его глазах к братьям в одночасье сменяется чистой ненавистью. Эйден тянется за рюкзаком, лежащим на земле у его ног. Эй, я еще не закончила. Мне нужно знать правду! Не просто ради любопытства, а потому что я искренне интересуюсь Эйденом и его жизнью, и мне хочется знать о нем больше.

Я протягиваю руку и хватаю его за бицепс, фактически не дав прекратить наш разговор.

– Перестань, Эйден. Я была честна с тобой.

– Хорошо. Пускай все останется между нами.

Он оглядывается на парковку, разрывая зрительный контакт.

– Какое-то время все было хорошо, но рак вернулся. Маме становилось все труднее платить по счетам и заботиться о трех сыновьях. Когда Джейсону и Джексону исполнилось пара месяцев, она вышла замуж. От безысходности, скорее всего. – Эйден, нахмурившись, берет паузу. – Мама умерла спустя пару месяцев. Близнецам едва исполнился год, а мне было десять.

– Вы жили с отчимом?

Эйден заметно напрягается, услышав вопрос.

– Да, и с его сыном. Но сейчас уже нет.

– В каком смысле?

Эйден насмехается.

– Грег в тюрьме.

Я замечаю, что упоминание отчима и сводного брата ему неприятно.

– Так ты живешь со своими братьями?

– Да. Какое-то время мы жили с соседом, но теперь только я и дети.

Мысли о братьях, кажется, немного улучшают его настроение.

Раздавшийся на парковке звонок разрывает наш маленький пузырь доверия, напоминая о школе.

Эйден выпрямляется, поднимает с земли рюкзак и перекидывает его через плечо.

– Пойдем. Пора идти, пока мы не опоздали.

Я неохотно плетусь в сторону входа. У меня осталось так много вопросов к Эйдену, так много еще нужно узнать.

Неужели он сам заботится о братьях? Откуда он берет деньги? Кто-то помогает ему с мальчиками и со счетами? Является ли он их законным опекуном? Как Эйден ко всему этому относится?

Чем больше я узнаю об этом парне, тем больше мне хочется разведать. Все, что делает Эйден, меня очаровывает, и я жажду узнать о нем больше. У нас с ним куда больше общего, чем мы думали: у нас обоих есть прошлое, о котором мы старательно молчим; у нас обоих проблемы в семье; у нас обоих есть свои секреты.

* * *

За обедом я достаю сэндвич с «Нутеллой». Мэйсон тут же на него смотрит.

– Выглядит аппетитно, Амелия.

– Мы все помним, что случилось в прошлый раз, когда ты украл мой сэндвич с «Нутеллой», верно?

Мэйсон закатывает глаза и повышает голос на несколько октав, подражая мне:

– Возьмешь мой сэндвич – попрощаешься с жизнью.

– Я так не говорю! – протестую я.

– Тебе определенно нужно поработать над образом Амелии, – советует Чейз.

– А я помню, что она говорила нечто подобное, – добавляет Шарлотта.

Мэйсон хихикает.

– Да, это моя Мишка-Кей. – Он ерошит мне волосы, и я хихикаю, отталкивая руку.

– Черт возьми, Мэйсон! Теперь мне придется переделывать косу, – ругаюсь я.

Он игнорирует меня.

– Пойду за обедом. Сейчас вернусь. – Мэйсон встает из-за стола и направляется к очереди в кафетерий, но не раньше, чем пытается снова спутать мои волосы.

Я смеюсь над Мэйсоном, проводя руками по волосам и пытаясь вернуть их на место. Эйден тем временем бросает на друга невразумительный взгляд и слегка хмурится.

Я вдруг вспоминаю, что через неделю будет тест по математике, и мне бы очень пригодились дополнительные занятия с Эйденом.

– Эй, Эйден. Как думаешь, ты сможешь позаниматься со мной пару раз перед тестом? Может быть, сегодня вечером или завтра?

Эйден откупоривает банку с содовой.

– Не смогу до четверга.

Он даже не задумался. Очевидно, у него есть миллион других дел, которые он предпочел бы делать вместо репетиторства.

– Ладно, в четверг. И в пятницу? – с надеждой спрашиваю я. Мне нужна любая помощь, которую я могу получить.

– В пятницу я занят, – загадочно отвечает Эйден, не утруждая себя объяснениями. – Буду в семь.

Вот дерьмо. Я совсем забыла, что мама в четверг будет дома перед отлетом. Я не хочу, чтобы Эйден застал ее. Не хочу, чтобы она знакомилась с моими друзьями. Мне не нужна еще одна лекция о том, что нельзя никому открывать правду, независимо от того, насколько они мне нравятся или насколько сексуальны. Это будет просто неловко, потому что я уже рассказала Эйдену больше, чем должна была.

– Мы можем пойти к тебе?

– Или в библиотеку?

– Давай в библиотеку, – соглашаюсь я.

– О, как мило. Эйден занимается благотворительностью, обучая неудачников. – Кейтлин подходит к столу и останавливается рядом со мной. – Тяжело все время быть тупицей?

– Я не знаю. Это ты мне скажи, – огрызаюсь я.

Ее глаза сужаются.

– Просто подожди немного, и ты получишь по заслугам.

Она отступает и направляется к своим подружкам, сидящим за другим столом. Мэйсон проходит мимо, возвращаясь к нашему столику, и бросает на Кейтлин растерянный взгляд.

– Что это было? – спрашивает он, садясь с двумя тарелками аппетитных куриных наггетсов и картошки фри.

– Как обычно. Оскорбления и угрозы, – поясняет Чейз.

Мэйсон усмехается.