Голова кружится от всех откровений. Или, может, из-за гипервентиляции?

– Амелия! Успокойся! Дыши! – Эйден выглядит взволнованным, как будто не знает, как избавить меня от панической атаки. – Все в порядке, – успокаивает он, глядя на меня сердитыми серыми глазами. – Я справлюсь с этим. С тобой все будет хорошо. Я обо всем позабочусь, обещаю.

Он обхватывает меня сильными руками, но я в бешенстве отталкиваю его.

– Нет, Эйден! Ты не можешь обо всем позаботиться!

– Смогу…

– Нет! Тебе не кажется, что ты уже достаточно сделал?!

– Что за…

– Это ты виноват! Меня втянули в эту драму из-за тебя! Кейтлин ненавидит меня из-за тебя. Райан ненавидит меня из-за тебя. У меня и без этих двоих хватает забот!

Лицо Эйдена снова обретает выражение, которое он демонстрирует остальному миру: бесстрастное, безэмоциональное, нечитаемое, жесткое.

– Я устала! Я устала от этого дерьма! Я устала бороться с твоими врагами! И мне надоело, что ты притворяешься, будто заботишься обо мне, когда на самом деле просто чувствуешь вину за то, что втянул меня! Ты не переживаешь за меня, Эйден! Твоя совесть внушает тебе, что нужно исправить ошибки!

Даже если Эйдена и задели мои слова, я никогда об этом не узнаю: его бесстрастное выражение не меняется, а жесткие глаза ничего не выдают.

– Не думай, что ты делаешь мне одолжение, притворяясь, будто тебе не все равно. Я вернусь в школу, возьму телефон и позвоню кому-нибудь, кому я действительно небезразлична! Я не буду доставлять тебе неудобства, заставляя притворяться, что я тебе нужна.

Я упрямо разворачиваюсь и без раздумий иду обратно к дверям школы, хотя какая-то часть меня твердит, что я глупая, и умоляет вернуться в безопасные и сильные объятия Эйдена. Что-то говорит мне, что я слишком остро реагирую, ведь Эйден абсолютно ни в чем не виноват. Мне грустно, больно и досадно, и я выплеснула гнев на первого, кто попался под руку. Эйден не виноват в том, что я больше не могу быть Теей Кеннеди. Разве он виноват, что Кейтлин и Райан совершили акт вандализма? И я точно знаю, что Эйден не притворялся, переживая за меня: его бесчисленные поступки давно доказали обратное.

При этом я знаю, что все это не имеет значения, потому что я сыта по горло драмой, болью и эмоциональными американскими горками. Я чувствую, что мне лучше без Эйдена, а Эйдену, возможно, будет лучше без меня. Все, что я когда-либо делала, – это причиняла боль и страдания близким мне людям. А это, в свою очередь, говорит о том, что я эмоционально неустойчива. Мне лучше быть одной.

Когда я дохожу до дверей школы, я дергаю ручку, но дверь не поддается. Я пробую другую дверь и получаю тот же результат.

Нет. Нет. Нет. Нет. Только не это. Я судорожно дергаю за обе ручки одновременно.

Заперто.

* * *

– Откройте! – кричу я в сотый раз, стуча в запертые двери школы.

Эйден прислонился к стене справа от меня, сложив руки на мускулистой груди с видом безмерной скуки.

– Я знаю, что ты там, тупой охранник! – Я снова стучу в дверь. Мое разочарование очевидно.

Я все еще не отошла от ссоры с Эйденом, испорченной машины, Кейтлин, Райана и всего остального.

– Мы уже двадцать минут стучим. – Эйден равнодушно вздыхает. – Нам никто не откроет. Охранник, наверное, уже включил порнушку и надел наушники.

Эйден, закрыв глаза и скрестив руки, прислоняется головой к стене, выражая тем самым полную незаинтересованность.

– Никто не просил тебя оставаться! – отрезаю я, поворачиваясь к дверям и снова в них барабаня.

Я переполнена гневом на эту… Бах. Тупую. Бах. Дверь. Бах. Которая. Бах. Не открывается!

– КАКОГО ЧЕРТА! – Первобытный крик разочарования эхом разносится по темной парковке.

Эйден отходит со стены.

– Амелия. Уже поздно. Давай поедем домой и заберем вещи утром.

– Все наше дерьмо там! Моя сумочка. Мой телефон. Ключи от дома. Ключи от машины, – не то чтобы они принесли мне какую-то пользу, но все же, – твои ключи от машины! Как, черт возьми, я должна добраться до дома?! Это двадцать минут езды! Это час ходьбы! И который час? Десять тридцать? Одиннадцать? Моя мама улетела в девять! Как я смогу попасть домой, если ключи лежат в этой богом забытой школе, а дома никого нет?! Мне нужно кому-то позвонить, а поблизости нет ни одного телефона! Здесь вообще есть автоматы? Сомневаюсь, что я вообще знаю, как ими пользоваться. У меня нет даже четвертака или пятака, или как там еще называются эти древние штуки. И, о боже! Моя машина! Я должна увезти ее отсюда, пока все ученики школы не увидели сообщение, нацарапанное Кейтлин, и…

– Амелия! – Эйден трясет меня за плечи. – Дыши.

Я делаю большие глотки воздуха. Эйден успокаивающе поглаживает меня по рукам, и мое предательское тело мгновенно расслабляется от его прикосновений.

– Я в порядке. – Как только прихожу в себя, я отталкиваю его руки, прерывая контакт.

– Послушай, – начинает он, убирая целительные руки в карманы. – Очевидно, что крики и стук в дверь не помогут. До моего дома минут пятнадцать-двадцать ходьбы. У меня есть запасные ключи от машины, и мы сможем позвонить Мэйсону или кому-нибудь еще. Он подбросит нас обратно. Из дома мы сможем вызвать эвакуатор и забрать твою машину.

– Но ведь все уже закрыто…

– У меня есть связи, – перебивает Эйден. – Водитель у меня в долгу, так что все будет бесплатно.

– Но где…

– Он отвезет ее к механику. У меня есть связи, так что они поставят тебе новые шины и посмотрят, что можно сделать с покраской.

– Но как ты…

– Позвони Шарлотте или Анне. Ты можешь остаться у них на ночь. Я уверен, они не будут против. Я вернусь утром, когда откроют двери, и заберу наши вещи, пока их никто не забрал.

Захлопнув рот, я вспоминаю, что он сказал мне до того, как я вышла из себя и свалила на него все несчастья своей жизни. «Я разберусь. Все будет в порядке. Я обо всем позабочусь, обещаю».

Похоже, так и есть. Он обо всем догадался и все предусмотрел, не пропустив ни единого шага. Пока я тут нападала на дверь и кричала во все горло, Эйден придумал план, который не просто хороший, а лучший.

Всего несколько минут назад я вела себя как последняя дрянь – я не стала бы винить Эйдена, если бы он оставил меня кричать на дверь, а сам бы поступил логично и пошел бы домой. Черт, я бы на его месте себя точно бросила.

И все же он остался. Он ждал со мной, пока я закатывала истерику. Он придумал, как мне помочь. Он использует связи, чтобы помочь мне, хотя я совершенно этого не заслуживаю.

– Почему? – спрашиваю я, даже не осознав, что спросила.