если и была, то только то, что выше колена. Скрыть растерянность не удалось. Женщина доковыляла до шкафа, вынула баночку, понесла обратно. Поставила ее на стол, села, убрала под ногу костыль. Почему Куренной не предупредил? Наталья подняла глаза, всмотрелась в его пунцовую физиономию, улыбнулась очаровательной улыбкой.

– Вы не знали? Странно, я думала, Вадим сказал. Неудобно вышло. Не оправдывайтесь, Павел, молчите, а то договоритесь до того, что эта «мелочь» меня не портит. Все в порядке, не обращайте внимания.

– Что такое? – На кухню вошел Куренной, взгромоздил на стол завернутую в газеты банку.

– Открывай скорее, – заторопилась Наталья. – За стол пора, оголодали уже все…

Неловкость проходила, Наталья что-то чирикала, накрывала на стол, ухитряясь метаться по кухне на одной ноге. Отмахнулась, когда Павел вызвался помочь: мужчины на кухне – это полная катастрофа! Куренной посмеивался, под руку не лез. Спохватившись, удалился в комнату, вернулся с бутылкой водки. На алкоголь не налегали, выпили по паре стопок – завтрашний трудный день никто не отменял. Щекотливую тему за столом не поднимали, ели, выпивали. Скованность пропала. Наталья оказалась приятной собеседницей, умело обходила щекотливые темы. Она действительно оказалась педагогом, преподавала русский язык и литературу. Школа находилась за углом, проблем с доставкой на работу практически не было. Еще и сумки таскала – с проверенными работами двоечников. Готовила Наталья выше всяких похвал, тарелку щей Павел смел в один присест, а когда предложили добавку, покраснел от стыда и протянул тарелку. В компании с этими людьми было комфортно, говорила в основном Наталья, Куренной лишь утвердительно хмыкал и отделывался скупыми фразами. О себе Павел тоже не растекался, а Наталья не лезла – видно, Куренной предупредил, что за плечами у этого парня много непростого. Расскажет хоть что-то – и то ладно. Горин не замечал, как развязывается язык, затронул проблемы в Новгороде, упомянул свою военно-полевую любовь, так и не ставшую «впечатлением длиною в жизнь».

– Если не хотите, не рассказывайте, – сказала Наталья. – Мы же понимаем, как все сложно, сейчас за каждым человеком тянется шлейф прошлого, у каждого своя драмы и трагедии…

Перед чаем вышли покурить на лестницу. Лампочка мощностью 20 ватт освещала вздувшуюся известку, разбитые ступени.

– Ты понравился Наталье, – сказал Куренной, давая прикурить. – Давно не видел ее такой оживленной. Смотри, не уведи.

– Не уведу, – пообещал Горин. – Чудо, а не женщина, повезло тебе, Куренной.

– Знаю… – Капитан затянулся, с наслаждением выпустил облако дыма. – Извини, что сразу не сказал о ее проблемах. Но вроде вышли из неловкой ситуации, никто не сбежал. Обморозились в сорок третьем, в метель попали в Черняковском районе, когда от карателей уходили. Мы хутор держали – нас около дюжины было, а бабы с детьми через поле рванули – так короче было. От немчуры отбились, снежная буря началась. У фрицев куриная слепота проснулась. Пока в себя приходили, мы их штыками, да ножами переделали. Потом своих искали. Не видно ни зги, холодина лютая. Вроде всех собрали, а Наташки нет. Бросился на поиски, нашел – чистая случайность, что наткнулся. Она уже уснула – сил подняться не было, смирилась. Взвалил на горбушку, потащил к ближайшей печке. Сама-то оклемалась, да вот с ногой беда – гангрена пошла, пришлось ампутировать ниже колена… Жить не хотела, руки на себя порывалась наложить – она же первой красавицей была, мужики завидовали черной завистью, что такую отхватил. Потом смирилась, училась жить по-новому. А я извелся весь, ведь, как ни кинь, по моей вине это произошло, искал ее долго.

– Нет твоей вины, – возразил Павел. – Всякое случалось, везде соломку не подстелешь. О протезе не думали?

– Думали. Однажды предложил, аж загорелась вся. Мол, снова буду каблучки носить, с мужиками флиртовать. Дорогое это нынче удовольствие. Денег нужно накопить, хороших мастеров найти – не в нашей, понятно, дыре. Так и откладываем каждый месяц – мол, подождем, не горит, никто уже не смотрит на твою ногу… Не так это. Еще как смотрят. На работе у Наташки бабы злорадствуют: вот, мол, расплата за твою красоту… Есть задумки по работе?

– Да, парочка пришла в голову. Придерживаюсь прежней версии, которую вы так старательно отвергали. В городе орудует банда. Нападает на граждан, у которых есть чем поживиться; устраивает налеты на государственные объекты. То, что выбрали заштатный городок, тоже объясняется. Во-первых, главарь из местных – тот самый, что струной балуется. Во-вторых, противопоставить им нечего – в отличие от большого города. Несколько милиционеров – и весь оплот. Еще вчера двоих из строя вывели. МГБ в расчет не берем. Не их это работа – с бандитизмом бороться. Да и штат у них символический. Так что все логично. Ты не кривись, признай очевидное. После столкновения на заводе могут взять передышку – понимают, что мы будем землю рыть. Или нет – если совсем без головы. Теперь про саму банду – исполнителей то бишь. Дерзкие, решительные, владеют информацией и действуют по плану. Подумай, Вадим, среди местных могут быть такие? Чтобы собрались по первому зову, вникли в ситуацию, работали четко и слаженно. Блатных, понятно, исключаем.

Куренной задумался, извлек из пачки вторую папиросу.

– Нет, не думаю. Город мы знаем. Основная опасность исходит от сиделого элемента и тех, кто живет по воровским законам. Но это в лучшем… вернее, худшем случае – они могут устроить налет на продуктовую базу, своровать кошелек, изнасиловать в подворотне. У них нет никакой организованности. Прочий контингент… работяги, пенсионеры – это вполне сознательная законопослушная публика. Нет, все не то. Про тех, кто может сбиться в банду, мы бы узнали. Осведомители не спят, держим ситуацию.

– Вывод? Это не местные, залетные. По крайней мере, большинство.

– Да ладно, Горин, знаем мы всех залетных.

– Про нашу банду вы тоже знаете. Неправильно выразился насчет «залетных». Назовем их приезжими. Внешне не упыри. Обычные граждане, в светлое время суток не вызывают подозрений. В остальное время – за ними никто не следит. Крепкий коллектив, всегда вместе, им не нужно время, чтобы собраться. Улавливаешь мысль?

– Дай-ка подумаю… У нас особо не разгуляешься… Ты ни на что не намекаешь, Горин? – Куренной насторожился.

– Нет, Вадим. Милицию, сотрудников госбезопасности – оставим в покое. Не хочу аргументировать, только время терять. Военные из города ушли – эту ниточку тоже не потянем. Представители органов власти… пока опустим, но контакт с оными возможен.

– Хватит, не рисуй вилами по воде. – Куренной поморщился. – Кстати, местная ВОХР – почти все приезжие. Не больные, не калеки. Угрюмые мужики, себе на уме, бывшие военные. К милиции отношения