отсутствовала, стреляли не только в грудь, но и в лицо. В противоположном углу на полу – сейф! Массивный, тяжелый, из нескольких слоев первосортной стали – такой подъемным краном не утащишь. А самое главное, закрытый! Остались следы от попыток взлома. Не повезло грабителям! Такие умные, изворотливые, а сегодня вот оплошали – видимо, считали, что этот ларчик им будет по зубам. Хоть что-то умное сделали давешние инкассаторы. Сторожа пытали, но откуда у него ключ? Возможно, нашли бы решение, но нагрянула милиция…

Он выбежал из кассы, бросился в темноту. События сместились к северо-восточной заводской окраине. Налетчики отступали, огрызались огнем. Неясные фигуры перебегали между строениями. Милиционеры крались, прижавшись к зданию цеха. Очередь прошла над головами. Выругалась Кира, стала вытрясать кирпичную пыль с ворота жакета. Павел рискнул перебежать – зигзагами, как в бытность на фронте, под огнем пулеметчика. Автоматчик не дремал, ударил по красивой мишени. Горин врезался плечом в кирпичную стену, в глазах потемнело от боли.

– Здесь так, – прокомментировал скорчившийся неподалеку Куренной, – не зевай, а то убьют. А ты не робкого десятка, Павел Андреевич, пулям не кланяешься.

– А чего им кланяться? – буркнул Горин. – Не такие уж важные персоны.

– Вадим Михайлович, за этим зданием пустырь! – прокричал Виталик Мамаев. – Дальше заводской забор и дорога! Уйдут же! Там такой забор, что лучше бы его не было – сплошные дыры!

– Кто-нибудь видел их лица? – прокричал Горин.

– Нет! – отозвался Саврасов. – Они, похоже, в масках. Но точно мужики… Организованно отходят, суки.

– Ну что, молодежь, будем их брать? – осведомился Шурыгин. – А то я с вами от скуки скоро сдохну. Рискуем потерять банду – она уходит, пока один из нее прикрывает…

На углу еще кто-то присутствовал, постреливал короткими очередями. Обходить здание было проблематично. Куренной принял решение:

– Савицкий, есть еще патроны в магазине? Стреляй, чтобы не высунулся. А мы пойдем по стеночке. Все усвоили? Кира Сергеевна, куда же ты прешь, словно не баба? Горин, не спи, давай за мной…

Это была последняя отчаянная попытка нейтрализовать преступников. Милиционер Савицкий долбил из автомата, разбивая в крошки водосточную трубу. Гусеница из людей тянулась, прижималась к фундаменту. Автомат замолк. Куренной помчался семимильными шагами, вытянув руку с пистолетом, Павел наступал ему на пятки. Выбежали за угол, рассыпались, залегли. Пустырь обрывался метров через сорок. Дальше чернел кустарник, кирпичный забор – одно название, две секции лежали в руинах, там можно было беспрепятственно выбежать на дорогу. Подкрепление не подошло, заблудилось где-то. Автоматчик спешил к дороге – катилось по пустырю что-то невнятное, размытое. По нему открыли огонь из пистолетов. Подбежала и залегла Кира. «Парадный» жакет потерял товарный вид, и сама она была как поросенок! Горин не успел предостеречь – Кира стала откатываться куда-то вправо. Автоматчика огнем прибили к земле, но он не пострадал. Побежали Мамаев и Шурыгин, но вовремя упали: из-за ограды ударили автоматы. Люди прижались к земле, закрывая руками затылки. Пули стучали по слежавшейся глине, поднимали фонтанчики пыли. Автоматчик не дремал, пополз вперед, пользуясь моментом, вскочил, бросился в кустарник. Он выбирался к забору, товарищи продолжали его прикрывать. Ситуация создалась опасная: если вылезет, то их и след простынет: перебегут дорогу, нырнут в перехлесты дворов, и поминай, как звали…

Оперативники сползали в канаву, забитую мусором. Подбежал Савицкий с автоматом, скорчился на дне канавы, стал стрелять. «Бережливый малый, – отметил Павел, – сохранил кое-что на закуску». Автоматчика не успели вытянуть из кустов. Шарахнулись за забор две тени, а тот, что хотел выбраться, покатился обратно в канаву. Его не подстрелили, стал возиться, снова полез. В какой-то миг Горин не нашел Киру. Он повертел головой – вроде рядом была. Что за новости? И вдруг увидел: ее отнесло далеко вправо, она ползла по канаве, приближаясь к забору. Он заскрипел зубами: что за самодеятельность?! Идея, в общем, была здравая: зайти с фланга, а если повезет, то и с тыла. Но не силами же одной бабы! Где гарантия, что ее не видели? Кира подползла к забору, поднялась, перебежала вдоль дороги. Ситуация принимала угрожающий характер. Надо было что-то делать. Преступники вытащили наконец своего товарища. Савицкий лаял матом: кончились патроны в ППШ.

– Вадим, Кира там! – вскинулся Горин. – Она же дура, не понимает!

Он не стал дожидаться, пока среагируют коллеги, выкатился из канавы, пробежал несколько метров, повалился плашмя. Рой пуль промчался над головой. «Когда же у этих чертей кончатся патроны?! А ведь это автоматы убитых патрульных, – проплыла в голове занимательная мысль. – Вот и встретились с этими ребятками…»

Кира еще перебежала, залегла. Возможно, ее не видели. Павел вставил последнюю обойму в пистолет, стал стрелять, не вставая. Ответный огонь слабел, а потом и вовсе прекратился. Преступники прятались за огрызками забора, к ним подкрадывалась Кира. Перебежал Шурыгин, выпустил пулю, лег, решив не нарываться на старости лет. Отвлечь преступников не удалось, они все видели. Граната проделала дугу, взорвалась в нескольких шагах от Киры – как раз в тот момент, когда она начала подниматься! Дым заволок пространство. В голове взрывались бомбы, трещала черепная кость. Павел что-то закричал, устремляясь вперед, всаживая пули в белый свет. Его обогнал молодой Виталик Мамаев, перемахнул канаву, выбрался к забору. Преступники сбежали. Это было полное фиаско. На другой стороне дороги чернели крыши, шапки деревьев. Переулкам и прочим проездам было несть числа. В оглушительной тишине завелась машина, зажглись фары, живописно подсветив снизу деревья. В отчаянии кто-то бросился туда – кажется Виталик. Но машина ушла в обратную сторону – очевидно, имелся проезд в глубь частного сектора. Оперативник вернулся, выкрикивая ругательства.

Кира лежала на спине, задыхалась. Павел склонился над ней. Женщина вцепилась ему в плечо, пыталась что-то сказать. Куренной включил фонарь. Осколок гранаты пробил грудь – в каких-то сантиметрах от сердца. Кира тяжело дышала, вздрагивала. Порвались пуговицы жакета. Кровь выходила толчками, окрашивая сорочку. В глазах потемнело, Павел что-то кричал, требовал медиков, потом стал стягивать с себя одежду, нательное белье, которое в принципе было чистым, рвать его на полосы. Шурыгин помогал, разрезал жакет, стащил его с Киры, порвал сорочку. Пострадавшую это нисколько не беспокоило, она лежала с закрытыми глазами. Грудь обмотали, чтобы остановить кровотечение. Силы иссякли, Павел сел рядом с пострадавшей, тупо смотрел, как она вздрагивает, облизывает пересохшие губы. Прибыло никому не нужное подкрепление, бегали милиционеры. По дороге, пролегающей вдоль частного сектора, подкатила машина с медиками, Киру переложили на носилки, загрузили в транспорт. Заспанный врач поставил обезболивающий укол, провел первичный осмотр. Снисходительно допустил: возможно, выживет. Особо важные органы не задеты.