На девчонке так же, как и на всех выскочивших, была длинная плотная белая рубаха с высоким воротником и длинными рукавами, но оправдываться она не посмела и, вскочив, попыталась затесаться в толпу, однако старуха оттеснила её к настоятельнице. Та волком зыркнула на нарушительницу, и девчонка затараторила:

– Матушка, я тени увидела на башне и выйти решила, думала, кто-то из сестёр вышел…

Сёстры возмущённо зароптали.

– А там они. Я как увидела, вусмерть перепугалась! Это ж самые настоящие мужчины. Он… он… он назвал меня… милой, – густая темнота залила девичьи щёки.

Дверь хрустнула, выламываясь из пазов запора, и первой наружу вывалилась Дейна. И тут же помянула Тёмного. Колокольной башней пользовались редко, и перед дверью густо разрослись кусты.

– Да это ж баба! – ахнула бабулька-сторожиха, уставившись на грудь Дейны. Хранительница ещё и горделиво её выпятила.

Настоятельница растерянно опустила копьё, но в этот момент в кусты выполз радостный наагалей. Расхристанный наг в этот момент никому не показался похожим на женщину. Сёстры и послушницы с испуганным ахом отшатнулись, настоятельница опять подняла копьё и лишь бабулечка спокойно смерила пьяницу взглядом до пояса. Ниже кусты начинались.

– Мужчина… – затрепетало в воздухе.

– Мужчинам вход на территорию монастыря строго воспрещён! – прорычала настоятельница.

– Тинтари можно, а нам нет, – обиделся наагалей.

– Мы ненадолго, – Дейна не успела пропить остатки дипломатичности. – Мы гнались за преступником. Он был… здесь, – палец ткнул в сторону крыши колокольни.

– Бражников они гоняли, – проницательно заметила старуха, спокойно опираясь на метлу.

Глядя на неё, воинственная настоятельница тоже малость успокоилась.

– Уставом монастыря и указом императора на территорию монастыря мужчинам вход воспрещён, – прошипела женщина. – Вон отсюда!

– Благовоспитанные девы так себя вести не должны, – укорила её Дейна, – иначе вас никто замуж не возьмёт.

Собравшиеся сёстры ахнули от возмущения, настоятельница обескураженно моргнула, а Ссадаши хихикнул.

– А чего? – Дейна обиженно на него воззрилась. – Дядя всегда так тёте говорил. И ведь прав был! – женщина наставительно подняла палец вверх. – Она замуж так и не вышла.

– А вдруг это дух Ихѐя Соблазнителя? – донёсся из толпы дрожащий голосок, и взгляды всех устремились на Дейну, кучерявой головой очень похожей на описание самого известного блудодея, обожавшего совращать невинных дев.

– Да вы чой, с ума посходили, девки? – косо взглянула на сестёр бабка. – Ихей – дух большого достоинства, а тут, – бабуля насмешливо зыркнула на грудь Дейны, – достоинство иного толка.

– И право, – поддержала её полненькая сестрица. – Кроме того, у Ихея всё звенеть должно.

– Сестра Ия̀на! – возмущённо ахнули женщины во главе с настоятельницей, но та ничуть не смутилась. Наоборот, даже возмутилась.

– Так написано в труде благородной Рина̀и. Сёстры, неужели вы пренебрегаете изучением священных текстов?

Смутилась даже настоятельница. Зато у молоденьких послушниц загорелись глаза, они разом воспылали желанием приобщиться к науке. В этот момент Ссадаши ещё и пошевелился, и горшки с краской интригующе стукнулись друг о друга. Взгляды скрестились на нём, опустились до кустов, и какая-то хулиганистая послушница с плутоватым взглядом хихикнула:

– Ну… выдающегося ничего нет.

– Как нет? – быстрее настоятельницы возмутился Ссадаши и плюхнул поверх куста хвост.

Поднявшийся истерический визг едва не поверг незваных гостей наземь. Ошарашенные Дейна и Ссадаши уцепились друг за друга, ошалело хлопая глазами. Опешившая настоятельница, выронив копьё, зажала уши руками и вытаращила глаза на хвост. Толпа начала стремительно рассасываться.

– Тю, сумасшедшие, – нелестно отозвался наг. – Поползли отсюда.

– Да чего вы голосите? – крикнула Дейна, позволяя господину увлечь себя в сторону ворот. – Он же безобидный. И вообще, он мой жених! Занят!

– Выпускай их к Тёмным! – отрывисто велела настоятельница спокойной сторожихе, на что та махнула рукой.

– Воротца не заперты, сами выйдут. Да ж… нажина… Давно не видала этакое диво.

Дверь рядом с большими воротами действительно оказалась не заперта, и пьяницы благополучно вывалились на улицу к вящему облегчению настоятельницы. Она даже сплюнула и растёрла плевок ногой, чтобы незваные гости больше никогда не возвращались.

– Какого Тинтари они упоминали? – всё же достопочтенную Езѐрну не зря нарекли настоятельницей монастыря. Прозорливая женщина запоминала и подмечала все мелочи.

– Да то ли по пьяни болтнули, – старуха прищурилась и пошуровала метлой по ближайшим кустам, – то ли поганец какой пролез. Я щас кликну Сяну, чтоб арбалет прихватила, и мы проверим.

– Айру возьмите, – велела настоятельница, поднимая копьё. – Она молоденькая, но шустрая и решительная. Только арбалет ей не давайте! Эй, слышишь? – Езерна замерла, настороженно прислушиваясь.

Сторожиха, несмотря на возраст обладавшая острым зрением и слухом, кивнула подбородком вправо, на мохнатый в темноте куст орешника. Настоятельница резко развернулась, в повороте пронзая куст копьём, и с другой стороны кто-то вывалился, избегая удара.

– Да вы совсем одурели?! – возмутился поднимающийся Шерр.

Один из многочисленных светляков завис над ним, и тут проняло даже сторожиху с настоятельницей.

– Матушка-Божиня, – ахнул кто-то из оставшихся сестёр, – обернулся мужем…

– Тёмные, – не столь почтительно выдохнула старуха, косясь то на ворота, то на Шерра, – никак действительно Ихей пожаловал?

Шерр замер, переводя настороженный взгляд с одного лица на другое.

Побелевшая Езерна покрепче перехватила копьё и, решительно рявкнув:

– Сгинь, дух блудодейский! – перешла в наступление.

Шум за монастырскими стенами возрастал, и замершие посреди улицы Дейна и Ссадаши опасливо жались друг к другу.

– Освящённой водой в него!

– Дура! Водой себя кропи! Арбалет где?

– Почтенные, не сходите с ума! – орал кто-то мужским голосом.

– Там Тинтари, – решил Ссадаши и потянулся к воротам, но Дейна его одёрнула.

– Ну его, пусть.

Наг поразился нежданному милосердию, но хранительница продолжила:

– На кой нам его спасать? Пусть отстреливают.

Через стену перемахнуло что-то большое и чёрное, приземлилось на мостовую, разъярённо зашипело на Ссадаши и Дейну и ускакало в ночь так стремительно, что пьяницы даже не успели сообразить, что это всего лишь Госпожа.

– Страшно как… – протянула Дейна.

– Поползли отсюда, – предложил впечатлённый монастырскими разборками наагалей.

– Подождите, я соображу, куда там дальше…

Дейна выбралась из объятий наагалея, поправила арбалетный ремень и сосредоточенно уставилась на одну из густых ночных теней. Затем схватила нага за руку и утащила за собой