– Ого, – выдохнул Ссадаши, осматриваясь.

Луна и волчий месяц щедро поливали своим светом остов деревянного кораблика, кормой ушедшего в топь. В заиленной воде отражались звёзды, деревья вокруг кривились скрытыми во тьме чудищами, оглушающе громко выводили рулады лягушки.

– Это тот корабль, на котором духи веселье устраивают? – наг с любопытством осмотрелся, и прогнившие доски угрожающе затрещали под хвостом.

Дейна тоже осмотрелась. Ей, неопытной в речных делах, судно казалось просто большой лодкой с одной мачтой, с которой свисали то ли полусгнившие обрывки верёвок, то ли бороды мха. Познаний Ссадаши хватило, чтобы распознать в развалюхе небольшое плоскодонное судно, на котором было удобно заходить в мелкие речушки.

– Это оно, – уверенно ответил наг сам себе и, скатившись по наклонной палубе до самой мачты, заглянул в распахнутый трюм.

Оттуда пахнуло тиной и гнилью, но пьяному наагалею почудился и запах вина. Он даже якобы рассмотрел во тьме, пронизанной полосами лунного света, протёкшего сквозь щели в палубных досках, верхушки бочек.

– А это место мне больше нравится, – одобрил Ссадаши. – Вина бы сейчас… Где духи, которые его в глотки заливают? Я сам рот распахну.

– Рано ещё, – решила Дейна.

Хватаясь за прогнившие борта, женщина добралась до носа судна и уселась на краю, высунув ноги в дыру в перилах. Ссадаши подполз к ней и уселся рядышком, обвившись хвостом вокруг форштевня.

Тишина умиротворяла. Болота тихо побулькивали, лягушки надрывались, воспевая светлую тёплую ночь, звенела кровососущая мошкара, порой тихо шелестели деревья под порывами ласкового ветра. Дейне хотелось сидеть так вечно и смотреть на ночное небо, вглядываться в причудливые изгибы болотного леса, воображая, что вон та ива – затаившийся дракон, а за тем кустом схоронился вредный дух.

– То облачко похоже на лотос.

Дейна удивлённо посмотрела сперва на наагалея, а потом на небо, на лохматую тучку, наползшую на волчий месяц.

– А мне кажется, она на пену похожа.

– На лотос в пене, – улыбнулся Ссадаши. – Волна хлынула и облепила его пеной. А вон там, где луна соприкасается с лесом, словно горящий цветок на чёрном стебельке. Зарисовать бы…

– Глядите, – Дейна ткнула пальцем в топь, – месяц отражается как драконий глаз.

Ссадаши рассмеялся. Действительно было похоже. Ещё и болотная грязь наползла на отражение наподобие век, а по центру зрачком торчал бутон кувшинки. Опьянение постепенно сходило, но разумных вопросов наподобие «Где мы?», «Что мы натворили?» пока не звучало. В голове царили ясность и лёгкость. Ссадаши осматривался с жадным любопытством и всюду видел удивительное и прекрасное. Воздух казался вкусным, его хотелось хватать ртом, есть и жадно глотать. Кожу радовали тёплые прикосновения ветерка, хотелось погладить и истлевшие занозистые доски, и сухие бороды мха, зачерпнуть илистой воды и посмотреть, как она утекает сквозь пальцы, оставляя на ладони замысловатые разводы грязи. Даже комары несильно доставали.

Ссадаши бултыхнул в воде хвостом и вытащил на поверхность сеть из водорослей. Посмотрев на Дейну, наг увидел в её глазах такое же жадное любопытство, какое ощущал сам. И почувствовал невероятную близость с ней. Приобняв девушку, он устроил голову на её плече и блаженно прикрыл глаза.

Дейне было тепло, хорошо и уютно. Голова и мир больше не кружились, сознание стало яснее, но совесть, рассудительность и ответственность пока спали. Да и перед кем ей сейчас рассуждать? Перед комарами? Лягушками? Пьяными духами? Дейна прижалась щекой к шелковистым волосам наагалея и вдохнула их запах. Пахло травами. Горькими, степными. Словно она букет полыни к носу прижала. Ей нравился запах полыни, на языке появлялся вкус горечи, но её хотелось не сплюнуть, а, наоборот, сглотнуть. Дейна украдкой прижалась к волосам наагалея губами и коснулась их кончиком языка. Горькими они не были, но их шелковистость оказалась очень приятной. Даже возникла дурная мысль всё же лизнуть наагалея. Или укусить за бледное ухо.

Вместо этого Дейна прошептала:

– Как хорошо, что здесь никого, кроме нас, нет.

– Не любишь людей? – умиротворённо спросил Ссадаши.

– Опасаюсь, – легко призналась Дейна. – Я доверчивая, жалостливая, наивная… Вдруг меня опять обманут. Семья будет меня защищать, вновь пострадает… А я онемею от чувства вины и ничем не помогу.

– А ты не немей, – посоветовал наагалей. – Доверие же не порок. Порок – обман, и виноват тот, кто обманул. Ты лучше злись. Такая: «Ах ты скот! Посмел обмануть меня? Втереться в доверие?!» И вжих по шкуре кнутом!

Дейна тихо рассмеялась.

– Тогда вас нужно погонять…

– Я по-доброму, – с улыбкой воспротивился наг. – А где наши духи-пьяницы? Сколько их ждать?

Ссадаши возмущённо бултыхнул хвостом, Дейна попыталась достать сапогом до топи, но не дотянулась и игриво пнула нос корабля. Тот хрустнул, палуба под парочкой резко просела, а затем с грандиозным треском и плюхом рухнула вниз.

– Твою… – Ссадаши отплевался от тины и, подхватив Дейну, постарался приподнять её повыше.

Ошеломлённая хранительница смотрела на сползающий в топь остов судна и судорожно стискивала плечи нага. Оба они стояли по пояс в жиже, Дейну ещё внизу выпихивал хвост, а то увязла бы глубже.

– Духи нас прибьют, – пророчески протянула женщина.

– Как есть шеи намылят, – согласился Ссадаши. – Линять надо.

– Щас…

– Только туда, где помыться можно.

– Это как получится…

Вывалились Дейна и Ссадаши в воду. Перепугавшаяся и почти протрезвевшая женщина испуганно забарахталась, выныривая. Ещё миг спустя она нащупала ногами твёрдую опору и встала. Рядом отфыркивался от воды наагалей.

– Дейна! – разъярённо зашипел наг, тоже почти протрезвевший. – Я хотел помыться, а не утонуть.

– Да здесь неглубоко, – виновато забормотала Дейна, осматриваясь и мигом приободряясь.

Они вернулись в Дардан. А точнее, в реку Нолин.

На берегу за их спинами были разбросаны обломки старой городской стены, чуть поодаль виднелись первые дома, извивающаяся улица, а волчий месяц висел над башней далёкого императорского дворца. На другой стороне реки играл огнями Дейвидский маяк, мимо отмели которого осторожно крался большой двухмачтовый корабль. Налетел ветер, наполнил паруса, и корабль рванул вперёд. Волна отплеснулась от его носа и, докатившись до нага с женщиной, покачнула их.

Вид Дардана умилостивил Ссадаши, и он с улыбкой потянулся к поясу.

– Ну тогда искупаемся. Дейна, ты же не стеснительная?

Красные светящиеся глаза насмешливо уставились на хранительницу, и та невольно усмехнулась в ответ.

– Не стеснительная, – отозвалась Дейна и вытянула рубашку из