Вот это он зря, конечно, предложил… Дай мне волю, так я такого в состоянии наговорить, что станет мучительно стыдно… потом. Однако уже придуманная остроˆта застряла поперек горла, застопоренная другим, более насущным вопросом.

– А к кому полетели вестники?

Эддар улыбнулся, но глаза остались холодными. Джед, склонившийся рядом, резко дернул мои запястья, быстро и ловко привязывая их к спинке стула. Будто двух блокираторов им мало!

– Я решил, что в Аристалии есть целых два претендента на престол, которых очень заинтересует жизнь одной маленькой хорошей пардочки, – неспешно проговорил король, каким-то дерганым механическим движением растирая запястья.

На миг манжеты его сорочки обнажили загорелую кожу в странных пигментных пятнах, мелькнул хорошо знакомый серебряный ободок с ярко-зеленым кристаллом. Тайный артефакт всех королей Аристалии, защищающий их ровно шестнадцать положенных для правления лет от всяких неприятностей типа ранней смерти. Откуда я знаю? Так аккурат на прошлой декаде контрольную по этой теме писали.

Джед выпрямился и отступил к шкафу с покосившейся дверкой. Я незаметно подергала узлы веревки, больно вонзившейся в кожу. Эх, жаль, практикум у декана прогуляла. Там как раз отрабатывали прием освобождения из вот такой хреновой хреновины.

– А что будет, если никто из них не придет? – спросила я, незаметно проворачивая кисть так, чтобы Джед со своего наблюдательного пункта ничего не заподозрил.

Король наклонил голову и поцокал языком:

– Впервые встречаю такой глубокий пессимизм в столь юном возрасте.

– О нет! Я-то как раз пытаюсь мыслить позитивно! – нервно хохотнула в ответ и продолжила:

– Логично предположить, что вестники полетели к младшему наследнику престола и нашему многоуважаемому ректору. Если на встречу придет Джером и вы потребуете у него выйти из соревнования, то уже завтра у всех кумушек двора появится новая сплетня: «младший наследник и его любовница-парда». Ну, а если сюда заявится ваш сын…

Лицо Эддара застыло. Поперхнувшийся Джед судорожно закашлялся. Кошачья сущность, немного оклемавшаяся после злоупотребления спиртным и подавляющего действия блокираторов, хлопнула себя лапой по морде и обреченно застонала.

Инстинкты нашептывали, что надо закрыть рот и притвориться ветошью, привязанной к стулу. Владеющее мной разудалое веселье орало, что надо бы высказаться напоследок так, чтобы подгадить врагу победу. Пальцы, ощупывающие узел, передавали мозгу безрадостную картинку, больше смахивающую на запутавшиеся нитки пряжи, чем на один из известных мне узлов.

– И не смотрите на меня так удивленно! Я давно обо всем догадалась, – чуток прихвастнула я, намеренно умалчивая, как давно случилось выше озвученное «давно». – Так вот, если Итон придет за мной, то вы поступите точно так же, как поступили ранее. Вы избавите его от слабости. Избавите его от объекта, к которому он способен испытывать чувства. То есть от меня.

Насладившись паузой и видом монарха, тщетно пытающегося скрыть свое безмерное удивление от моей просвещенности, я придержала стопой ножку стула, чтобы тот не выдал меня скрипом, и еще немного дернула связанным запястьем.

Стул, зар-раза такая, все-таки скрипнул, поэтому пришлось излишне громко и весело продолжить:

– Вот поэтому мне жизненно важно узнать, что будет, если за мной не явится никто?

Эддар подался вперед, облокотился локтями о полированное дерево столешницы и окинул меня пристальным взглядом.

– В таком случае я оставил бы вас себе, – заявил этот самоуверенный мужчина. – У нас будет немного времени, чтобы я посвятил вас в курс своих дел, а после торжественно вручил вас тому, кто займет престол. С красным бантиком на шее и моими искренними соболезнованиями.

Какие мы щедрые. Сейчас расплачусь от широты его души.

– Ну, в таком случае я делаю ставку на Итона. Уж лучше смерть, чем необходимость лицезреть заспанную физиономию Джерома или знакомство с вашими делами. Знаете ли, кровь стынет от одной мысли, чем придется заниматься под вашим чутким руководством.

– Чему учат вас на факультете закрытых знаний? – неожиданно сменил тему Эддар.

Много чему, любопытный вы наш. Например, как сгруппироваться таким образом, чтобы одним прыжком и перекатом разломать стул, к которому тебя привязали. Как нейтрализовать оборотня при помощи колотушки и жестяного листа, которые я приглядела у выхода. Под каким углом надо ударить человека, чтобы сломать ему нос и разбить замочек на блокираторе.

Эх, вот выберусь отсюда и закажу для Ши-Вана медальку с надписью «Учитель года». Шоколадную. Нет, на шоколадную может обидеться. Вот если медальку к бутылочке дорогого коньяка прикрепить…

По-своему истолковав мою задумчивую гримаску, король переплел пальцы и поучающим тоном заговорил:

– Видите ли, Ноэми, иметь парду под рукой очень выгодно. Вы были еще малы, когда проживали в замке, поэтому не поняли самого главного. Аристократы делятся на тех, кто с совестью, и тех, кто с мозгами. Это так же очевидно, как и то, что королевский двор – болото похоти.

– Дайте угадаю. А я под вашим чутким руководством стала бы главной жабой на кочке? – резко вскинула я подбородок.

Честно говоря, благосклонность, терпение и словоохотливость Эддара всерьез меня тревожили. Если я всего лишь пешка в этой игре, то зачем так распинаться?

– Юности несвойственны компромиссы, я понимаю. Ласковое слово, многообещающий взгляд или надежда на ночь любви открывают для красавиц вроде вас все тайные тропы и дорожки к мужским сердцам и… полезной информации.

– А-а-а… – благоговейно протянула я, сделав вид, что познала великую тайну. – Значит, мне уготована роль постельной шпионки? Или у вас есть более благозвучный термин для этой непыльной работенки?

Думаю, у его величества были припрятаны достаточно убедительные аргументы, чтобы при желании завербовать даже такую несговорчивую строптивицу, как я, но в этот момент дверца загадочного шкафа скрипнула и распахнулась.

Грозя заработать вывих шеи, я до боли повернула голову, чтобы всмотреться в загадочные недра обычной с виду мебели, и даже не сильно удивилась, увидев в темном прямоугольнике гладкие каменные ступени и высокую фигуру, закутанную в плащ.

Ну вот! Кто-то все-таки пришел.

* * *

Неприметная серая птичка с черной окантовкой на крыльях и хвосте описала широкий круг вокруг одного из шпилей башни, проникла в щель воздуховода и, сложив крылья, камнем понеслась вниз по тесной трубе. До цели оставалось еще далеко, но эхо разговора проникало внутрь отдушины и уносилось далеко вперед.

– Шархай, ты уверен?

– Джером, я тебе уже раз семь одно и то же сказал. Клянусь полосками и собственным хвостом! Хочешь, положу лапу на портрет Кики и повторю еще разок?

Голоса принадлежали двум юношам. Голос первого был чистым и высоким, как журчащий ручеек, второй собеседник говорил более эмоционально и раскатисто, с хриплым рыком.