– Одного меня бросить хотите? Нет, я тоже с вами. Так мне за вас спокойнее будет. А то потеряетесь еще. Да и дров без меня наломаете…

– Тогда – летим… – Старший лейтенант Логунов обрадовался так, что чуть руками не всплеснул, словно желал на собственных крыльях лететь. Но собственных крыльев он себе еще не отрастил, и потому мы с ним прошли к кабине автожира. А Анатолий так и не покидал свой грузовой контейнер.

По дороге в кабину я сильно укрупнил карту на мониторе планшетника, вывел на середину озеро Лесное и поверх карты вывел электронный компас, который мог помочь нам не плутать по дороге, а лететь прямиком к этому озеру. Потом вообще переключил планшетник на навигатор. Так ориентироваться было еще удобнее.

– Время уже позднее, – взял я командование на себя. Привычка, видимо, сработала. – Если что-то там затевается, то должно вот-вот начаться. Разведку проводим сверху. Сможешь высоко подняться? Чтобы в тепловизор можно было местность осмотреть?

– Без проблем. Я не знаю даже, какой у «Егеря» потолок, мне об этом никто не говорил. Но я летал над высокими горами и хребтами. Здесь высоты хватит. Больших гор здесь нет. Так… отголоски Кавказского хребта…

– А на альтиметр ты в полете не смотрел?

– Смотрел. Почти до трех с половиной тысяч поднимался. Но там уже холодно было, и я опускался ниже. Печку не включал, опасался, что при низкой температуре «Егерь» поведет себя нештатно.

– Нам для разведки и тысячи хватит. Тем более в темноте. Нас услышать снизу смогут? Как считаешь?

– Трудно сказать. Но двигатель не самый тихий.

– Тогда на полторы тысячи поднимайся.

– Без проблем, командир. Летим? Пока совсем не стемнело.

– Летим…

Набор высоты начался сразу. Кабина у нас была с подогревом. Там стояла обыкновенная, похожая на автомобильную, печка. Так что мы могли бы себе позволить и выше подниматься, если бы печку включили. Но старший лейтенант Аграриев находился вне кабины, и отморозить ему пальцы или нос в наши планы не входило. А у него не было не только печки, но даже одной-разъединственной коробки коньяка. Более того, даже бутылки не было. Зато, помимо низкой температуры, был еще и бьющий в лицо ветер от винта маршевого двигателя. Так что мы Анатолия берегли и высоко не поднимались.

Я со своего места смотрел на альтиметр, собираясь прекратить подъем при понижении температуры за бортом, и к своему носу присматривался. Нос обычно лучше всего чувствует, когда есть угроза замерзнуть. Потому его, видимо, и обмораживают в первую очередь. Однако Сережа, как только альтиметр показал полтора километра высоты, подъем прекратил сам.

Я пристроил свой планшетник на передней панели. Конечно, он закрывал часть приборов, но основные все равно оставались открытыми, и потому планшетник мешал Логунову не сильно. А помогал существенно.

Оказалось, что не только при пешем и автомобильном передвижении по земле навигатором удобно пользоваться. Автожир «Егерь» за неимением навигатора собственного с удовольствием подчинялся пилоту, который смотрел в монитор чаще, чем вперед. Но чистое небо – это совсем не то же самое, что шоссейная и уж тем более городская дорога, где машин всегда много. Нам пока за все время полета в этот день не удалось увидеть ни одного постороннего летательного аппарата – ни самолета, ни вертолета. Даже издали. Здесь можно было позволить себе смотреть не вперед, а в монитор, который показывал, куда нам лететь.

Мы летели правильно. И настолько быстро, насколько это было возможно. Так, уже скоро мы, если верить карте в навигаторе, пересекли административную границу Ставропольского края и оказались в крае Краснодарском.

Избегая возможности попасть в города, где может существовать собственная авиация, мы облетели с севера сначала Лабинск, потом Майкоп и двинулись в сторону Горячего Ключа. Сам Горячий Ключ облетели тоже с севера, пересекли трассу М-4 «Дон» между самим Горячим Ключом и станицей Саратовской и двинулись в сторону озера.

Внизу по дороге шли подряд четыре большие машины. Я вытащил из футляра бинокль, включил тепловизор и попытался рассмотреть их. Бинокль у меня был мощный, имел двенадцатикратный цифровой зум. Тем не менее высота была такая, что разобрать что-то было сложно.

– Сережа, на триста хотя бы метров ниже. Или, думаешь, услышат?

– Едва ли… «Егерь» же не вертолет. А если и услышат, подумают, что машина едет. У нас габариты небольшие, сигнальные огни я включать не буду, фары тоже. Если будут в небо смотреть, нас не увидят.

Я следил за большой «минутной» стрелкой альтиметра и, как только высота оказалась в тысячу двести метров, снова поднес бинокль к глазам. Машины были уже не под нами, но Логунов тоже их видел, и потому сделал плавный полукруг, чтобы мне было легче автомобили рассмотреть.

– Судя по очертаниям, – два «Лендкрузера» или два «Лексуса», за ними «Туарег», а последним едет микроавтобус. Я бы принял его за «Фольксваген». Не это ли гости к твоему другу Субботе?

– Это могут быть какие-то VIP-хрены из санатория «Лесное озеро». Стрелять сразу нельзя. Разве что в двигатель из моей винтовки… Пусть встанут. Кто на таких машинах ездит, всегда имеет средства на ремонт.

Я вытащил трубку и, не отрывая глаз от бинокля, протянул Сереже.

– Позвони Коту. На чем к Субботе депутаты приезжали?

Номер набирать необходимости не было. Сережа сообразил, нашел номер последнего звонка и послал вызов. Я определил это по единичному звуку. У меня трубка каждое касание сенсорного монитора озвучивает. В этот раз Кот ответил сразу, но мне услышать даже отдельные его слова мешал шум двигателя. Но вопрос старшего лейтенанта Логунова я слышал. Разговор был недолгим. Сережа пообещал вскоре прибыть с друзьями, отключил трубку и протянул ее мне.

– Депутаты приезжали на микроавтобусе «Фольксваген», – сообщил Сережа. – С водителем. Как будем проверять?

– Я лично только один вариант вижу. Выстрел сверху в двигатель. Лучше всего попасть в аккумулятор. В случае чего, если мы ошиблись, не так дорого будет ремонтировать. Знаешь, где у «Лендкрузера» аккумулятор стоит?

– А если это «Лексус»?

– С «Лексусом» я дела не имел, не знаю. Но «Лексус» – это бренд «Тойоты». Предполагаю, компоновка двигателя та же самая.

– Где аккумулятор?

– Сразу за левой блок-фарой. Если лампочку в фаре менять, аккумулятор мешается. Приходилось делать. Помню, как руку себе выворачивал и посоветовал потом хозяину аккумулятор снимать. Так удобнее работать. Сможешь попасть?

– Без проблем. Только, думаю, пуля и капот, и аккумулятор пробьет, и то, что под ним. Если под углом стрелять, это будет колесо. Если угол сделать предельно тупым, попаду в тормозной цилиндр. Если стрелять сверху и чуть-чуть сзади, разобью рулевые тяги.

– Готовь винтовку. Я беру на себя управление, – сказал я, чувствуя в своем голосе нотки радости. Очень уж мне хотелось самому попробовать поуправлять автожиром. Даже больше, чем стрелять из винтовки. А такое желание тоже присутствовало. – Лучше всего попасть в колесо. Если там едут непричастные к делу люди, не слишком дорого ремонт обойдется. Не хочется посторонним вредить.