Увезти её отсюда? Или наоборот, оставить ближе к её кризису? – спросила Мастер, игнорируя Свету.

Он сел в кресло и положил Киру на руки, как ребёнка.

– Пусть поспит пока. Проснётся – и решим. Что думаешь про эту страсть под окном? Она сотворила?

Наконец Мастер вошла и, отодвигая предметы из-под ног, проследовала к окну.

– Я чувствую что-то, но ничего не вижу.

– Что ты делаешь? – Йохан окликнул Свету, которая сползла с кресла и попыталась начать наводить порядок.

– Я хочу…

– Ничего не трогай. Здесь сильное проклятие, эти вещи больше нельзя использовать. Нужно уничтожить в камине у Мастера, мы соберём сами. Иди домой, ты свою работу выполнила.

– Я не оставлю Киру, – Света упрямо поджала губы.

– Пусть остаётся, – не отрываясь от окна, сказала Мастер. – У них какая-то странная связь. Не понимаю её, но это их дело. Может пригодиться.

– Связь, в смысле? – Йохан сделал неприличный жест рукой, хлопнув ладонью по сжатому кулаку.

Света смерила его ледяным взглядом.

– Дурак, – сказала она.

– Не думаю, – проигнорировав её, отозвалась Мастер. – Скорее, Кира находит в ней стабильность.

– Что бы это ни значило, – пробормотал Йохан, баюкая Киру.

Кира огляделась. Она лежала посреди пустыни под дюной. Откуда-то издалека доносились голоса Мастера и Йохана, но постепенно ветер их стёр. Кира села и взъерошила волосы пальцами. Из них посыпался песок. Как долго она тут была?

Она оглядела себя. На ней была расшитая тонкой вышивкой абайя. Но не традиционная, чёрная, а такого же рыжего цвета, как волосы Киры или окружавший её песок. Лодыжки были украшены тонкими цепочками-браслетами. Обуви не было.

Кира поднялась на ноги. Вокруг были дюны. Чтобы что-то увидеть, нужно было подняться повыше.

Песок был мелкий и мягкий, как пудра для лица. Он не прилипал к коже и одежде и не нагревался на солнце. Сделав несколько шагов, чтобы привыкнуть к поверхности, Кира стала карабкаться вверх. Сбив острую макушку дюны, она замерла и оглянулась. Во все стороны, сколько хватало взгляда, простирались пески. Кира села там же, где стояла, в позу лотоса и попыталась заглянуть в себя.

Как она оказалась в этой пустыне?

Она помнила странный сеанс, который проводила… для Светы? Света задавала странные вопросы, и Кира не могла увидеть на них ответы. Чутьё как будто покинуло её, оставив вместо себя пустоту и панику.

– Добрый вечер, – голос Йохана. Его пальцы на ней. Тихая колыбельная. Переплетённые пальцы и его дыхание, отзывавшееся мурашками на шее. – Не бойся… – И после этого тишина. А затем эта пустыня.

Кира открыла глаза. Он погрузил её в транс. Зачем? Кира подавила в себе желание вскочить и снова начать оглядываться в поисках подсказок от него.

Она не просто так в пустыне, где нет внешних раздражителей.

Кира запустила пальцы обеих рук в песок. Представила, что это корни, что она тянется к воде, пытается достать до самой жизни. Её пальцы становились всё длиннее и длиннее, но песок оставался сухим. Более того, из мягкого и сыпучего он стал каменистым и теперь больно ранил подушечки.

Она достала руки и просеяла песок между пальцами. Смотрела, как ветер уносит песчинки прочь, кружа.

Видимо, чтобы выбраться, ей надо добраться до воды.

Там, в реальном мире что-то (толща песка) блокирует её способности. И это её опустошает.

Йохан поместил её сюда, чтобы она смогла снять блок. Видимо, решил, что она сама это с собой сделала.

Кира поднялась на ноги и огляделась ещё раз. Прямо у неё за спиной в воздухе висел чёрный куб.

Ведунья с сомнением изучала появившуюся громадину. Куб был сделан из какого-то тёмного материала. Он как будто поглощал весь свет, направленный на него, и не отбрасывал тени.

Медленно Кира пошла к нему. Сзади послышался шум. Кира оглянулась. Далеко позади появились вихри торнадо.

Кира отступила на шаг. Её нога попала на подвижный участок песка и поехала вниз. Кубарем Кира скатилась с дюны. Мягкий песок не причинял боли и смягчил падение. Остановившись, она тут же вскочила на ноги и оценила ситуацию.

Куб висел неподвижно. Торнадо оформились и завыли, а затем начали двигаться к ней. Кира вдруг поняла, что они разрушат куб. И тогда она не выберется никогда. Ей надо успеть раньше них.

Она бросилась бежать, подхватив полы абайи. Браслетики на её лодыжках звенели. Ноги проваливались в песок. Она спотыкалась и падала. И каждый раз вставать было сложнее, чем в предыдущий.

Кира бежала и понимала, что проигрывает эту гонку со временем. Горячий ветер из вихрей бил ей в затылок, трепал волосы и полы одеяний. Упав в очередной раз, она перевернулась на спину и посмотрела на вихри. Они были уже рядом. Куб же не приблизился ни на метр.

Кира не стала вставать. Она снова села в позу лотоса и запустила пальцы в песок.

Вихри выли.

Кира вдохнула и медленно выдохнула. Вой не пропал. Она повторила дыхательную практику, всё больше сосредотачиваясь на уходящих вглубь земли пальцах. Глубже. Дальше. Это уже не её пальцы и даже не её корни. Это нечто, не имеющее отношение к ней. Да и она сама не имеет отношение к Кире. Ни к Кире, ни к каким бы то ни было другим физическим оболочкам. Нет никакой Киры, нет никаких «она». Есть энергия.

Вихри, песок, вода под ним, гравитация, которая держит куб, человек, сидящий под дюной, – всё едино и вечно. В этом моменте, длящемся всё время мира. Если, конечно, допустить, что момент и само время существуют.

Вой замолк. Ветер стих. Песок утратил текстуру. Сухость, влага – всё перестало существовать.

Кира открыла глаза и задрала голову вверх.

Она сидела на жёлтом песке. Над ней парил чёрный куб. При ближайшем рассмотрении он оказался не монолитным, а расписанным разными символами – чёрный бархат на чёрном глянце. Кира секунду изучала их, а потом посмотрела на вихри. Они были уже совсем рядом.

Кира ощутила воду под пальцами. Не просто влагу – а воду. Как будто дотянулась до подземной реки. Не отрывая взгляд от вихрей, она одним движением оказалась на ногах и свела руки над головой. Вода тянулась за ней. Она ударила в куб, омыла его со всех сторон. И вдруг он засветился, возвращая весь поглощённый за века свет. Кира упала на песок, закрывая голову. Лучи прошли сквозь вихри и разрушили их. Лучи полностью повернули планету, вывернули её наизнанку. Закрывая глаза, Кира падала вверх, к кубу и на куб. Свет бил ей в глаза.

– Тише, тише, – Йохан попытался поймать