— где рубашки лежат? — в след выходящему из кухни Кириллу крикнула Татьяна Сергеевна.

— в шкафу — ответил ей Кирилл, обернувшись. — отдохнули бы вы, Татьяна Сергеевна.

— отдыхать — махнула Татьяна Сергеевна рукой — не умею я отдыхать. И не хочу. Вот, когда буду старая и больная, тогда пусть мне доктора отдых в рецепте прописывают. А вообще-то я балованная — я люблю отдыхать на море.

Николай сел в машину и пьяно протянул

— как зовут?

Кирилл повторно представился.

— а я Коля. — представился он и спросил — сколько уже у Настены работаешь?

— почти две недели — ответил Кирилл и тронул машину со двора — куда ехать?

Николай назвал адрес городской квартиры

— молодец, Настюха, после того случая вообще не садится за руль. Боится. Ну и правильно. Она водит плохо, как курица перепуганная. И теряется в экстренных ситуациях.

— после какого случая?

Кирилл внимательно посмотрел на Николая, а тот, как и не слышал, продолжал свой пьяный разговор, больше похожий на монолог.

— так это и правильно. Пусть у нее водитель будет. Я всегда ей говорю, не садись за руль, раз водить не научилась. Вон Ирка как водит! При виде Ирки, Шумахер нервно курит в сторонке и глаз дергается.

— а что случилось тогда? — попытался вернуть тему в нужное русло.

Николай удивленно на него посмотрел, как бы пытаясь понять, кто это и где он сам.

— ты понимаешь, друг, — пьяно ворочая языком, продолжил Коля — я же ее больше всех люблю.

— кого? — уточнил Кирилл.

— Настюху.

— понимаю.

— да чего ты можешь понимать — обреченно воскликнул он — ты же с ней не жил десять лет. Ты же с ней не поднимался с нищеты. Ты же не рожал с ней детей. Я, конечно, тоже не рожал. Но я был все это время с ней. А ты кто? Водитель?

— да.

— а я муж. — гордо ответил он и более печально продолжил — а Ирка моя, умница такая. Красавица. Ты видел?

— да.

— Влюбился я в нее, как пацан. Вообще, крышу у меня снесло. Сох по ней. А она улыбалась. Нежно так, ласково. Она к нам домой приходила, в щеку по дружески целовала. Грудью дотронется, а я уже готов накинуться. Порвать одежду на ней, на себе. Потом так и случилось. В постели она бомба. Чего только не вытворяет. Ну ты меня понимаешь. Ты же мужик. Это с бабами нельзя об этом говорить. У них сразу планку срывает. Орать начинают. Дуры, одним словом. А с мужиками эту тему надо обсуждать. Да?

— наверное, — неопределенно ответил Кирилл — не знаю.

— надо, надо. А кому еще похвастать можно. Не бабам же. Первый раз с Ирой вообще не забываемый был. Ты знаешь, как я ждал встречи с Ирой? Только и думал о ней, только и мечтал. А потом я понял, что ошибку сделал. Зачем Настюшке изменил, не пойму. Стал вопрос себе задавать, разбираться в себе. Настя стала, как тебе сказать? домашняя что ли? Во — осенило его — бытовая.

— бытовая? — хмыкнул Кирилл

— ага. Она родила детей, воспитывала их. Как курица с яйцом неписанным носится. Всю себя им отдавала. Пеленки стирает, нянчится с Сенькой и Сонькой. Она стала долго сидеть у своего компьютера.

— так от этого же не уйдешь. Работа у нее такая.

— а я думал, что она от меня отдаляется. И я сам отдалился. А тут Ириша. Такая вся аппетитная. Грудь во! Ее Настя на работу к себе взяла. Няней для детей. Это уже, когда ее книжули читать стали. Раскупали, как жаренные пирожки на привокзальной площади. Ей пришлось больше писать и понадобилась помощница для детей. Нянька. Ирку видел? — опять спросил Николай.

— видел — без всякого энтузиазма согласился Кирилл.

— она красивая, фигуристая, раскрепощенная. Не рожала. Цаца. Ну, ты меня, как мужик понимаешь?

Кирилл не стал отвечать. Он не понимал. Точнее, он понимал, о чем говорит Николай, но понимать его не хотел. Поэтому он не ответил на вопрос, а спросил сам

— и давно вы расстались?

— с Настюхой? Давно. В Алуште. Не люблю Алушту. А ей нравится Крым. Алушта. Чего в ней хорошего? Ялта еще. Мы летали в прошлом году. Там мы и расстались.

— как это?

— а вот так. Она меня выставила — обиженно сообщил он — представляешь? А из-за чего? Из-за того, что Ирчик мне смс прислала. Не помню. Романтичную. Эти бабы все любят романтику. На ней я и погорел. Спалился. Я вышел в бар, а телефон в номере забыл. Прихожу, а чемодан мой уже собран и в коридоре стоит. И меня следом за ним — за номер. Короче, бабы дуры, а я пострадал.

— разве?

Николай обреченно махнул рукой

— ну это я так, образно. Одна не подумала и отправила мне признание в любви, другая читает чужую переписку. Настя позвонила сразу Татьяне Сергеевне и та Иру из дома выставила и больше на порог не пустила. Я пока прилетел, она уже и мои вещи собрала. Это не женщина, а полицейская овчарка. Прикинь. Приезжаю, а она руки в боки, морду скривила, оскалилась, чемоданы выставила, таксисту кричит, чтоб без меня не уезжал. Точно собака.

— вы приехали на такси?

— ага. Машина в аэропорту на стоянке осталась. Я не стал ее брать. Дурак. Гордый. Это же Настина машина. Я решил, что доберусь до дома на такси, а Настя на своей машине приедет, когда прилетит.

— то есть — удивленно уточнил Кирилл — вы вернулись не одним рейсом.

— я же тебе говорю, она меня выставила. Я взял билет и улетел. Что мне в Алуште делать? Не люблю Алушту — стал повторяться Николай — И Ялту не люблю. Чего там хорошего?

— а она?

— а она любит.

— да это я понял. Анастасия Андреевне не полетела с вами?

— А она не полетела. Она билеты поменяла, чтоб со мной одним рейсом не лететь. Прикинь. Противно ей было со мной в самолет садиться.

— а какого числа вы вернулись?

— ты чего? Думаешь, у меня вместо мозга компьютерная флэшка, на которой инфа записана?

— значит, Анастасия Андреевна вернулась с Крыма и уехала с аэропорта на своей машине?

— нет — махнул рукой Коля — она тоже на такси приехала.

— ах, да, она не водит машину.

— водит, как курица.

— перепуганная — вспомнил Кирилл его высказывания.

— точно. Но тогда машины не оказалось на стоянке.

— как это?

— лучше бы я ее взял, тогда бы не случилось ничего.

— а что