Алдар молча кивнул, соглашаясь.

– Я думаю, если человек на тебя нападает или хотя бы хочет напасть и покалечить или даже отнять жизнь, то в это же мгновение он теряет право зваться человеком, – безапелляционно заявила Кайя. – И поступать с ним можно, как… как с диким зверем. Хотя зверь убивает только ради еды, ради собственной жизни, но не чтобы приумножить богатства… Получается, такой разбойник хуже зверя. Мне когда-то это объяснял Бередар, я тогда не очень его поняла, а теперь вот вполне согласна. Так что, нет, я не расстроилась. Ни капельки.

– Но ты ведь только что говорила, что не хочешь никого убивать… – растеряно протянул советник, слегка запутавшись во взглядах девушки на мир.

– Конечно, не хочу! – подтвердила Кайя, почти радостно. – Ясное дело! Что ж здесь непонятного?

Честно говоря, Алдар предпочёл бы разбираться в каком-нибудь хитром преступлении, чем в эмоциях этой девчонки. Даже если свидетелей нет, а потерпевший лжёт, как погонщик лошадей, пытающийся выдать покупателю почтенную кобылу, увидевшую не меньше двадцати зим, за рысака-трёхлетку. Это проще.

Но научиться понимать Кайю, её взгляды, суждения, чувства и переживания, придётся, причём – понимать в совершенстве. Она ему… ну, небезразлична.

“Ага, как же, “небезразлична!” Влюбился, как мальчишка”, – ехидно поправил Алдара собственный внутренний голос.

Ну, допустим, так. Тем более!..

Спутники поехали дальше. Останавливаться не было ни смысла, ни желания: о прославленной лучнице прекрасно позаботятся дикие звери и птицы.

Кайя задумалась о том, как теперь ей себя вести с Алдаром. Они стали близки, во всех значениях этого слова. Но что дальше? Что будет после их возвращения из Альханы? Она, наверное, по-прежнему станет готовить ужины и убираться в доме. Может и вправду вернётся к работе в ратуше, если Алдар разрешит. Но вопросы, связанные со службой, интересовали её сейчас меньше всего. Что насчёт них? Двоих…

Про заклинание, о котором накануне говорила Шаттнаара, она, конечно же, позабыла.

Алдар, украдкой наблюдавший за игрой мыслей на лице Кайи, подъехал к девушке и предложил:

– Перебирайся ко мне.

Он помог ей пересесть.

Кайя обрадовалась. Не так уж важно, что будет с ними когда-то потом. А сейчас – они вместе. Девушка чувствовала животом тепло рук советника, а шею приятно щекотало его дыхание.

Алдарова лошадь, напротив, таким изменениям совсем не обрадовалась, но её мнения не спрашивали. Грустно окинув взглядом седоков, она фыркнула и покорно продолжила шагать по узкой тропинке в гору.

Под копытами шуршали мелкие камешки: тропа была проложена по руслу высохшего ручья, некогда сбегавшего с вершины. По обеим сторонам росли вязы и лещина, перемежаясь с невысокими колючими деревцами, названия которых Кайя не знала.

Спутники остановились на ночной отдых, когда стемнело. Алдар сразу укорил себя за такую оплошность: место для лагеря пришлось намечать большей частью на ощупь, а о поиске дров для костра можно было забыть. Склон горы, по которому они медленно поднимались, был покрыт островками леса, но сунуться в густоту ветвей впотьмах почти наверняка означало бы сломать ногу. А то и шею, если неудачно оступиться и скатиться в какой-нибудь незамеченный овраг.

Кайя, чей опыт путешествий с Бередаром, был значительно богаче, тоже прозевала нужный момент. С чародеем вопрос, как раздобыть немного света и огня, их, понятно, не заботил. Она могла бы начаровать Стрелу Эххара, которая, пожалуй, превратила бы одно из деревьев в пылающий факел. Но едва ли это – хорошая идея: убежать от внезапно начавшегося лесного пожара удаётся далеко не всегда, а сбрасывать со счетов такое развитие событий не стоит.

Уж лучше обойтись без горячего ужина и провести ночь в темноте. Ничего страшного, в следующий раз будут умнее. Лучший учитель – это собственные промахи, верно же?

Между тем, в горах продолжала кипеть жизнь. Было абсолютно темно, но вовсе не тихо. Ночные птицы сменили дневных, и Алдар с Кайей постоянно слышали их крики. В траве что-то (что-то живое?!) постоянно шуршало, отовсюду раздавался треск и попискивание. Из лесочка доносилось глухое ворчание, иногда сменявшееся заунывным воем. В неверном свете звёзд на границе деревьев и трав иногда можно было различить силуэты каких-то зверей. Кайя надеялась, что они – меньше, чем кажутся.

Алдар, нахмурившись (правда, в темноте это было незаметно), извлёк из ножен меч.

– Если начну размахивать оружием – сразу падай на землю. Так не зацеплю, – проинструктировал он девушку.

– А кто там? – дрожащим голосом спросила Кайя. – Волки?

– Какие ещё на хрен волки?! – раздался вдруг голос из темноты, заставивший девушку подскочить на месте, а Алдара – развернуться к источнику звука и принять боевую стойку. – Тут только шакалы! Убери железо, человек! Здесь нет никого опаснее тебя, размахивающего своим ножиком в темноте наобум. Ты ж не видишь ни хрена!

Говорили на Общем Слове, но с каким-то странным, гортанным акцентом. Голос был мужским, низким, но при этом сочным и басовитым. Кайе он напомнил гудение шмеля.

– Кто ты? – требовательно осведомился советник в темноту.

Прозвучало вполне повелительно, но Алдар смазал впечатление, добавив слегка растеряно:

– И где ты?..

Послышался хриплый смех, перемежаемый звоном металла и ругательствами. Затем – тяжёлые шаги. Наконец, приближающееся тёмное, но с неожиданными проблесками пятно обрело очертания: невысокий, коренастый…

–…гном? – удивлённо произнёс советник.

– Дагор из рода Яростного Клинка, – ворчливо представился тот. – Посол королевства Румхир, между прочим. Кой хрен принёс вас сюда? Я уже расположился на ночлег, а тут – шум, люди, мечи…

– Мы бы тебя не побеспокоили, – извиняющимся тоном проговорил советник. – Если б разглядели. Ты ж без огня, – добавил он, пожав плечами. – Откуда нам было знать, что место занято. Я – Алдар из дома Энедаль.

– Энедаль?

– Из Гатвина, – уточнил советник, не без оснований полагая, что это имя вряд ли хорошо известно среди Подгорного народа.

– Моё имя – Кайя, – представилась девушка. – Из этого же дома, – бросив быстрый взгляд на советника, улыбнулась она.

От гнома это переглядывание не укрылось, но своё мнение он решил держать при себе.

– Куда путь держите? – поинтересовался он, усаживаясь прямо на землю.

Доспех, в который он был обряжен, очередной раз звякнул.

– Снимаю его только дома, – пояснил Дагор. – Мало ли. Штука удобная и прочная, не чета вашим кожаным тряпкам.

Металлические пластины были начищены до такого блеска, что в них отражались звёзды. Гнома бы заметили раньше, если бы тот, уже планируя перейти ко сну, не прикрылся холстяным мешком. Иначе пробуждение поутру вышло бы неприятным… и мокрым: роса, собравшись на металле, затекла бы внутрь доспеха.