воспринимается как признак неоправданной юродивости — тихо сам с собою я веду беседу), а активно протекающий диалог, в котором и рождается обоюдно приемлемая мысль. Мысль соборно рождается в думе, с той разницей, что индивидуальная мысль не только направлена словом, тогда как совместная дума способна и строить слово.

14. Речь идет именно о диалоге как основной форме мышления. В исторической перспективе развития языка третий всегда лишний. Местоимение третьего лица он, она, оно, они формируется довольно поздно и до сих пор ощущается как родственное указательному в значении ‘тот, другой’, который находится вдали, вне диалога.

15. Собирательная множественность объектов (нерасчлененная множественность) особенно хорошо представлена в отношении к людям, к сообществу, которое ценностно воспринимается в своей цельности: народ, толпа, полк... Многочисленные формы множественного числа сохраняют исходный смысл собирательности или нерасчлененной множественности.

16. Постепенно происходило интенсивное отделение парадигмы единственного числа от парадигмы множественного, в которой окончания уже не различают имена по грамматическому роду: стол — стена в единственном числе с различием в окончаниях при совпадении окончания во множественном (столам, стенам и т. д.). Происходит разведение вещественного и понятийного значений в слове, причем близкое к понятию значение обычно связано с формой единственного числа, а отвлеченные имена вообще выступают только в этой форме (сравните: дух). На различении форм множественности формируется категория определенности, в которой нуждается устная речь.

17. Восхождение «по родам» приводило к порождению новых гиперонимов, и этот процесс предстает как непрестанное воссоздание символов, возникающее в момент воплощения концептов в содержательных формах слова. Для русской ментальности характерно построение синтетических моделей высказывания, что также отражает устремленность к целому, а не к аналитически данным его частям. Даже символический образ предстает здесь как основная манифестация понятия, «своего рода понятие», которое постоянно воссоздается путем наложения образа на известный символ. Символ существует, а понятие о нем постоянно воссоздается; язык здесь — энергия действия, а не его результат.

18. Безличные, неопределенно-личные, обобщенно-личные и прочие типы предложения создают совершенно непереводимое на другие языки представление о зыбком внешнем мире, который является своего рода отражением мира другого, реального, существующего в сознании человека до встречи с миром внешним. Для русского сознания условие предпочтительнее причины — чисто внешне, субъективно определяемой характеристике действия, потому что на самом деле цель важнее условия.

19. Важна историческая последовательность в формировании русских сложных предложений, из которых самыми древними по сложению были условные предложения. Типы придаточных сгущались в соединении трех признаков высказывания: модальности, определенности и предикативности.

20. Новые типы словообразовательных моделей развивались почти одновременно с формальной специализацией различных типов сложноподчиненного предложения (гипотаксиса). Сложные слова также сжимались в обобщенные по единству суффиксов лексемы, с помощью которых легче было создавать длинные цепочки предложений. Сложные слова были своего рода аналитическими понятиями.

Таковы основные признаки русской ментальности, проявляемые в русском языке. Становление ментальности определялось развитием самого языка. Повторю: все эти признаки выделены В. В. Колесовым (2004: 25-31).

Ментальность — фундамент картины мира народа, представляющей собой систему категорий и субкатегорий, т.е. концептуальную сетку, с помощью которой носители языка воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их языковом сознании. Категории, образующие картину мира, составляют основной когнитивный инвентарь культуры: они запечатлены в языке, образуя его основу. Человек мыслит о мире так, как «подсказывает» ему язык. Мыслить всем приходится в тех категориях, которые есть в языке. Э. Сепир заметил, что в мышлении нет того, чего бы не было в языке.

То, что существует и адаптируется в языке, соответствует ментальности народа. В языке ассимилируются только те знания, которые совпадают с существующей в нём концептуальной системой.

Вопросы для обсуждения:

1. Какие определения термина ментальность вы знаете?

2. Какие науки занимаются проблемами ментальности?

3. Какие особенности ментальности русского народа вы можете подтвердить данными языка?

Темы для рефератов:

1. Ментальность в интерпретации профессора В. В. Колесова.

2. Исследование ментальности на современном этапе развития лингвистики.

Литература:

1. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. — М.: Искусство, 1984. — 350 с.

2. Гуревич А. Я. Проблема ментальностей в исторической историографии // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. — М., 1989. — Вып. 1. — С. 75-89.

3. Колесов В. В. Ментальные характеристики русского слова в языке и в философской интуиции // Язык и этнический менталитет. — Петрозаводск: ПГУ, 1995. — С. 13-24.

4. Колесов В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. — СПб.: Филол. фак-т СПбГУ, 2000. — 326 с. — (Серия «Филология и культура»).

5. Колесов В. В. Философия русского слова. — СПб., 2002. — 448 с.

6. Колесов В. В. Язык и ментальность. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2004. — 240 с. — (Slavica Petropolitana).

7. Концепт. Образ. Понятие. Символ: к 70-летию проф. В. В. Колесова : колл. монография / отв. ред. М. В. Пименова. — Кемерово: ИПК «Графика», 2003. — 278 с.

8. Ментальность и язык : колл. монография / отв. ред. М. В. Пименова. — Кемерово: КемГУ, 2006. — 256 с. — (Серия «Концептуальные исследования». Вып. 7).

9. Ментальность и изменяющийся мир: к 75-летию проф. В. В. Колесова : колл. монография / отв. ред. М. В. Пименова. — Севастополь: Рибэст, 2009. — 504 с. — (Серия «Славянский мир». Вып. 1).

10. Ментальность народа и его язык : сб. ст. / отв. ред. М. В. Пименова. — Севастополь: Рибэст, 2009. — 498 с. — (Серия «Славянский мир». Вып. 2).

11. Язык и ментальность : сб. ст. / отв. ред. М. В. Пименова. — СПб.: СПбГУ, 2010. — 696 с. — (Серия «Славянский мир». Вып. 5).

12. Пименова М. В. Семантика языковой ментальности и импликации // Филологические науки. — 1999. — № 4. — С. 80-86.

13. Почепцов Г. Г. Языковая ментальность: способы представления мира // Вопросы языкознания. — 1990. — № 6. — С. 110-122.

14. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. — М.: Прогресс: Универс, 1993. — 656 с.

15. Mentalität und Mentales / Hrsg. von E.A. Pimenov, M.V. Pimenova. — Landau: Verlag Empirische Pädagogik, 2003. — 250 s. — (Reihe «Ethnohermeneutik und Ethnorhetorik». Bd. 9).

2.4. Коды культуры и ментальность

Не следует думать, что концептуальные исследования — это новое направление, возникшее в конце XX в. на пустом месте.

К первым, зафиксированным в письменном виде, когнитивным и концептуальным исследованиям можно отнести работу Яски (автора труда, посвященного ассоциативным рядам слов, употребляемых