— «Солнышко, солнышко, мы твои лучи! Быть людьми хорошими ты нас научи!», — может, и не слишком слаженно, но с несомненным энтузиазмом продекламировали его октябрята.

— Командир группы Колокольцев Илья! — закончил доклад мальчонка.

— Рапорт принят, — кивнул ему Широков и указал на место у возвышения.

Октябренок рысцой переместился туда — а к Александру с докладом уже спешила девочка, представлявшая следующий по старшинству, четырнадцатый отряд.

Эта говорила очень тихо, все что я расслышал:

— …группа!..

— «Дружба»!

— …под девизом!..

— «Миру — мир, войны не нужно! Вот девиз отряда “Дружба”!»

Ну и так, один за одним, пока очередь не дошла до нас.

— Отряд! Равняйсь! Смирно! — скомандовала в какой-то момент Стоцкая и решительно направилась к Широкову.

— Товарищ Председатель Совета дружины! Отряд…

— «Данко»! — гаркнули мы — негласное соперничество требовало крикнуть громче, чем сделал это перед нами третий отряд — и, кажется, у нас получилось.

— …на торжественную линейку, посвященную открытию первой лагерной смены, построен! Отряд будет жить и работать под девизом…

— «Мы не имеем права тлеть, наши сердца должны гореть!» — рявкнул наш строй.

— Председатель Совета отряда Стоцкая Виктория!

«Я все-таки не понимаю», — раздалось тут вдруг у меня в голове.

«Что?» — вздрогнул я — с самого тихого часа Младший ушел в себя и не произнес ни слова.

«Почему нельзя спасти и родителей — и страну?»

«Ну, я же тебе объяснял…»

«Вот, смотри. Ты собираешься убедить отца, чтобы тот не поехал в командировку в Чернобыль — так?»

«Ну, так».

«То есть как-то показать ему, что тебе известно будущее. Да?»

«Ну, это один из возможных вариантов. Предсказать некие события, которые неизбежно произойдут и наступление которых легко проверить — я заучил несколько точных дат», — на самом деле, в активе у меня имелось не просто несколько происшествий с датами — несколько десятков! Ну да сейчас не в этом была суть.

«Вот! А почему нельзя провернуть все то же самое, но не с батей, а на более высоком уровне? Скажем, попасть на прием к секретарю горкома ВЛКСМ или даже партии…»

«Например, потому, что, в отличие условного секретаря горкома, отец не сдаст тебя сразу же в психушку!»

«Можно же найти кого-то, кто выслушает, проверит и поверит! Не знаю… В КГБ обратиться!»

«В КГБ тоже люди работают, — хмыкнул я. — А сумасшедшие к ним, небось, косяками ходят — конвейер отбраковки уже налажен! А если вдруг случится чудо, и тебе поверят… Как думаешь, что будет?»

«Перво-наперво они предотвратят ту твою аварию на АЭС…»

«Перво-наперво тебя запрут в каком-нибудь секретном подвале и постараются использовать во внутрипартийной борьбе! А АЭС сделают в ней разменной монетой!»

«Советские люди так не поступят!»

«Ты удивишься, узнав на своей шкуре, на что способны советские люди! Вот только будет уже поздно!»

Тем временем о прибытии на линейку доложил первый отряд — название они себе, не заморачиваясь, взяли «закрепленное» — «Товарищ». В свою очередь, Широков отдал рапорт старшему вожатому, а тот — начальнику лагеря. Под барабанный бой вынесли знамя дружины — за спором с Младшим я едва не забыл поднять руку в пионерском салюте.

«Допустим даже так, но в том же КГБ не может вовсе не быть честных офицеров, радеющих о стране! — заметил межу тем мой внутренний собеседник. — В будущем они наверняка себя проявят — вспомни! К ним и обратимся!»

«Где я, а где КГБ...»

— Дружина, под государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик — стоять смирно! Равнение на флаг! — распорядился между тем Максим.

Снова застучали барабаны, и на линейку строевым шагом вышли четверо пионеров первого отряда — два мальчика и две девочки. Они несли за углы развернутое алое полотнище с золотыми звездой и серпом и молотом. Проследовав в центр плаца, четверка остановилась, и один из парней закрепил вынесенный стяг на витом тросе флагштока.

— Дружина, вольно! — подал команду старший вожатый.

Четверо первоотрядников удалились — шаг уже не чеканя.

— Право поднять в ознаменование открытия первой лагерной смены государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик предоставляется Председателю Совета дружины пионерского лагеря «Полет» Широкову Александру и самому младшему нашему товарищу, октябренку пятнадцатого отряда Фоменко Елизавете! — объявил после их ухода Максим. — Широков, Фоменко — на флаг!

— Есть — на флаг! — отсалютовал Александр.

Одновременно из строя октябрят робко вышла девочка-малявочка с невероятно огромными белыми бантами в волосах. Секунд через десять двое вызванных старшим вожатым встретились у флагштока.

— Дружина, смирно! Государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик поднять! — скомандовал Максим.

Барабаны разразились дробью.

Широков взялся за трос, и кумачовое полотнище неспешно поползло вверх. Подняв его примерно до середины, Александр обернулся к своей юной напарнице, жестом предложив той продолжить церемонию. Девочка так и сделала — не без труда дотянувшись до троса — вот только флаг ее усилиями почему-то начал спускаться, а не подниматься.

Несколько человек по соседству со мной засмеялись.

Между тем Широков невозмутимо положил свои ладони поверх кистей напарницы, что-то той сказал — за боем барабанов было неслышно, что именно — и флаг снова дернулся вверх. Так, совместными усилиями, Александр с Елизаветой и завершили его подъем.

— Первая смена объявляется открытой! — провозгласил Максим. — Слово предоставляется старшему педагогу «Полета» Шатровой Светлане — она расскажет вам о том, какие увлекательные занятия для вас приготовлены в лагере в этом году.

— Дорогие ребята! — выдвинулась вперед эта самая старший педагог — женина лет тридцати с высокой прической в мелкую завитушку. — Прежде всего хочу от всей души вас поздравить…

«Я согласен», — некоторым образом перебил выступавшую Младший.

«С чем?» — не сразу сообразил я.

«Согласен дать обещание, которое ты требуешь… Но только с одним условием!»

«И с каким же?»

«Если после того, как наши родители будут спасены, мне представится реальный шанс что-то изменить в целом — я им воспользуюсь!»

«Останется еще Женька, — напомнил я. — Она погибла в 92-м — когда уже точно поздно станет рыпаться!»

«Она получит инструкции — как ты и хотел. К тому же, если у меня все получится, никакого разгула бандитизма в Москве не будет!»

«О каком именно шансе ты говоришь?» — подумав, уточнил я.

«Понятия не имею! Просто вдруг окажется, что возможность сама плывет в мои руки — а я связан данным