– Не думай, что ты можешь вернуться в мою квартиру и бездельничать, – в сердцах предупредила Джорджина.

– Ну, тогда я могу пожить в Хэмптонсе.

– Не можешь. Он занят большую часть лета.

– Поняла, – ответила Харпер.

Она все поняла. В конце концов, поняла.

Карсон утратила чувство времени. Она могла сказать одно: было поздно. Она поняла это по высоко поднявшемуся в небо месяцу. Она сидела на краю пристани, болтая в воде ногами.

– Молодец, Мамма, – пробормотала она.

Внутри дома Харпер, ругаясь, как матрос, бросала одежду в свой дорогой чемодан, объявив, что никогда больше не вернется в этот роман Фолкнера. Карсон не знала, куда ушла Дора. Мамма пряталась у себя в комнате. Карсон протянула украденную из бара Маммы бутылку водки в сторону полумесяца.

– Смерть… Нет, – покачала головой Карсон. – К черту дам!

Она махнула рукой, чуть не упав в воду. Откуда-то из темноты раздался громкий, пронзительный крик дельфина. Совсем близко. Она улыбнулась и приподняла голову, вглядываясь в воду. Там Карсон увидела большую голову Дельфины, посеребренную лунным светом.

Карсон медленно опустила ладонь, остановившись за несколько сантиметров до Дельфины. Дельфина грациозно дотронулась до руки Карсон, проплывая мимо. Одно маленькое прикосновение, но именно в этот момент родилась крепкая связь, и Карсон знала, что они почувствовали это вместе.

Сзади послышались шаги. Дельфина исчезла под водой, оставив после себя лишь водную рябь.

– Опять разговаривала с дельфином? – послышался сверху голос Харпер. Она спустилась на плавучий причал и встала рядом с Карсон. Потом присела на корточки, заглянула сестре в лицо и мягко спросила: – Ты плачешь?

– Нет, – выпалила Карсон. Ей хотелось, чтобы Харпер просто ушла и оставила ее в покое.

Харпер села рядом с Карсон на причал и опустила ноги в воду. Какое-то время она ими лениво болтала.

– И пьешь, – мягко заметила она, чувствуя страдания Карсон.

– И что?

– Ничего. Мы все наговорили сегодня вечером кучу необдуманных вещей, и теперь я нахожу тебя здесь с бутылкой водки. Что тебя тяготит?

– Тебе-то что? Ты уезжаешь. – Карсон подняла бутылку и с вызовом залила себе в горло жидкость. – Все уезжают.

Харпер не ответила. Она наклонилась и провела пальцами по воде. Причал заскрипел, доски столкнулись друг с другом, заплескалась вода.

– Тебя коснулась семейная болезнь? – спросила Харпер.

Карсон напряглась.

– Болезнь? Ты о чем?

Харпер печально улыбнулась.

– Чудеса генетики. Мы все несем ген алкоголизма. Русская рулетка. Одному попадает, другому нет. Как насчет тебя?

– Не-а, – отмахнулась Карсон. – А насчет тебя? – Вопрос прозвучал скорее от обиды, чем из любопытства.

– Не думаю, – честно ответила Харпер.

Ее готовность обсуждать это открыто, не вынося суждений, изменила отношение Карсон.

– Я тоже, – ответила она, пожав плечом. – Но я люблю иногда выпить. Кто не любит? Это элемент общения.

Харпер указала рукой на бутылку водки.

– С каких это пор питье в одиночестве, в темноте относится к общению?

Карсон надула губы.

– Сегодня все иначе, – угрюмо ответила она. – Воскресло слишком много дурных воспоминаний.

– Да, – живо согласилась Харпер.

Карсон пристально посмотрела на бутылку, словно увидела в ней свою судьбу.

– Прости, что рассказала всю эту дрянь про папу, – сказала Карсон. – Просто, оказавшись снова с вами, в «Си Бриз», все это, – она махнула рукой, – в общем, во мне проснулись воспоминания. Я не могла остановиться. Прости, – повторила она.

– Не переживай. Несправедливо, что тебе в одиночку приходилось нести груз папиной безумной жизни, – ответила Харпер. Причал под ними скрипел и качался. – Если бы я только знала…

Карсон покачала головой, вспомнив, как отец гордился своим происхождением. Несмотря на финансовые проблемы, он нес его, словно почетную медаль.

– Папа не хотел бы позориться перед твоей матерью.

– Что? Считаешь, твой папа лучше моего?

Карсон коротко засмеялась, оценив шутку Харпер.

– Почему ты всегда его защищаешь? – с любопытством спросила Харпер.

– Привычка.

Харпер пристально посмотрела на сестру.

– Могу понять.

– Я о нем заботилась. Неосознанно. Я была ребенком. Нужно было выживать. Но у него были и хорошие стороны. Как сказала Мамма, он бывал таким очаровательным, забавным, даже думающим. Знаешь, я ведь его любила. Очень. Даже когда я уходила, то, скорее, ради выживания, чем от злости. Он был как больной щенок. Невозможно ненавидеть щенка; ты ненавидишь его болезнь.

– Так как насчет тебя? – снова спросила Харпер, убирая темные волосы с покрытых слезами щек Карсон. – Болезнь передалась тебе?

На этот раз Карсон услышала вопрос и не разозлилась, а заставила себя задуматься. Она смотрела на темную воду и чувствовала, как ее засасывает ужасный водоворот старых страхов.

– Не знаю, – наконец ответила она так тихо, что Харпер пришлось пододвинуться поближе. – Возможно…

Но договорить она не успела. Харпер встала на четвереньки, проползла вокруг Карсон и схватила бутылку водки. Открутила крышку и начала выливать ее в воду.

– Мамма расстроится, – предупредила Карсон.

Харпер вытряхнула последние капли и снова закрутила крышку.

– Итак, как заставить тебя бросить? – спросила она Карсон.

– Кто сказал, что я брошу? Сама бросай.

– Хорошо. Начинаю прямо сейчас. – Харпер с вызовом посмотрела на сестру. Карсон упрямо поджала губы.

– Молодец.

– Попробуй, хоть на неделю, – не отставала Харпер. – Я периодически так поступаю, просто чтобы убедиться, что могу. Ведь это, как я говорила, наша генетика. Если ты не можешь бросить на неделю, следует признать: у тебя проблемы.

– Не забывай, я работаю в пабе.

– Уволься!

– Мне нужны деньги.

– Ой, умоляю. Сколько зарабатывает официантка? Тебе не нужна эта работа.

Карсон провела по лицу руками, чувствуя, что трезвеет.

– Прежде всего у меня, в отличие от тебя, нет доверительной собственности за спиной. Если я без гроша, то я действительно без гроша. Во-вторых, – с сомнением произнесла она, – я была с вами не совсем откровенна.

– Не знаю, перенесу ли еще секреты, – застонала Харпер.

– Помнишь, я сказала тебе, что временно оставила работу, чтобы пожить с Маммой? – Карсон сделала глубокий вдох и поняла, что пора наконец просто сказать правду. – На самом деле у меня нет работы. Мое телешоу закрыли. А перед этим меня уволили из-за пьянства. Всего один раз, – поспешно добавила она, – но, боюсь, все об этом как-то узнали, или меня занесли в черный список, потому что с тех пор я так и не смогла найти работу. – Она отвела взгляд, вспомнив безудержные вечеринки после съемок. – Я здесь, потому что мне больше некуда идти. Жалкая картина для моего возраста, да?