— Возможно, и так, — непривычно резко ответил мистер Мафф. — Но последние военные сводки могут расстроить любого, и вы, мистер Татли, могли бы проявить к бедняжке больше сочувствия. Пожалуй, было бы лучше, если бы вы отпустили персонал и помогли мне сопроводить мисс Фойт в медпункт.

— Ей уже легче, — с облегчением констатировала мисс Пирс. — Пожалуйста, отойдите назад, джентльмены, девушке нужен воздух.

— Ей больше поможет чашка крепкого чая, — дала практический совет уборщица. — Кипятильник включен. Сколько кусочков сахара ей положить — два или три?

— Три, — решительно сказала мисс Пирс.

Кейт попыталась подняться с пола и обнаружила, что мисс Пирс стоит возле нее на коленях.

— Не торопитесь, Кейт, — посоветовала она. — Обопритесь на меня и, прежде чем встать, сделайте несколько глубоких вдохов.

— До конца недели объявляется траур. Сотрудники отделов, в которых работал покойный, могут не приходить на службу. А далее я рекомендую всем мужчинам надеть на работу траурные повязки, — объявил мистер Татли. — Все свободны.

Кейт не вняла совету мисс Пирс и попыталась встать самостоятельно. Ей нужно было немедленно выйти из столовой и вообще из здания.

— Я чувствуя себя нормально, — словно издалека; услышала она свой голос. — Мне не нужно в медпункт, я не хочу чая.

— Кейт, дорогая моя, послушайте меня!

Но Кейт не желала выслушивать мудрую мисс Пирс. Ощущая назойливые взгляды тех, кто не покинул столовую по команде мистера Татли, она отчетливо и решительно заявила, что чувствует себя нормально и хочет уйти домой.

— Я провожу вас…

— Нет!

Лицо мисс Пирс приобрело недоуменное выражение, она обиженно поджала губы. Но Кейт сделала вид, что ничего не замечает. Сейчас ей срочно требовалось уединиться, дать волю буре чувств, разрывающих ее на части. Она пока не осознала случившееся в полной мере, ей все еще не верилось, что Тоби нет в живых и она его никогда не увидит. Это было слишком чудовищно.

— Как вы считаете, наградят молодого Харви посмертно крестом Виктории? — допытывался молодой сотрудник отдела планирования и дизайна у старшего коллеги. — Он ведь погиб как герой. Раньше казалось, что мне повезло — из-за слабого слуха меня освободили от строевой службы, но сейчас я в этом сомневаюсь. Хочется внести свой вклад в оборону Англии. А как по-вашему, возьмут меня в войска местной обороны? Или в отряд содействия пожарным?

Кейт незаметно вышла из столовой и покинула здание. Неужели всего несколько дней назад Тоби обнимал и целовал ее? Как спокойно и хорошо ей было в его объятиях! А теперь его больше нет. От этой мысли у Кейт заломило виски. Тоби мертв, а она жива, и ей придется прожить без него остаток жизни.

Послышался странный звук, похожий на жалобный стон маленькой затравленной зверушки. Женщина с детской коляской остановилась и удивленно обернулась. Кейт сообразила, что хнычет она сама. По щекам ее струились слезы. Где погиб Тоби? Над Дюнкерком? Значит, его оставили там, на побережье? Похоронят ли их? Неужели она так и не скажет ему свое последнее «прощай»?

Она не заметила, как добрела до пустоши. Июньское солнце жгло плечи и спину. Под голубым небосводом сверкал вдалеке шпиль церкви Всех Святых. Кейт знала, что в опустевшем доме ей будет невыносимо тяжело и одиноко, и замедлила шаг. Ах, если бы можно было повернуть время вспять! Если бы все стало как прежде, до вторжения во Францию германских войск!

На пустоши никого не было, если не считать мужчины, выгуливающего собаку. Кейт упала ничком на жесткую траву. Она плакала так, что, казалось, сердце не выдержит и лопнет.

Постепенно жара спала, солнце стало клониться к горизонту. Окрестности окрасились в мягкие предзакатные тона, небо обрело оттенок спелого абрикоса. А Кейт по-прежнему сидела одна на пустоши, уткнувшись лицом в колени, и оплакивала свою утрату. Безвозвратно ушла целая эпоха ее жизни, наполненная беззаботностью, любовью и смехом, и с этим нужно было смириться. Впереди вырисовывалось одинокое, безрадостное будущее. Ей предстояло теперь самостоятельно решать все свои проблемы. Кейт сжала пальцы так, что побелели костяшки. Тоби наверняка хотел бы, чтобы она была мужественна. На мгновение ей почудилось, что он где-то рядом, и она прошептала:

— Я люблю тебя! Люблю сейчас и буду любить всегда.

На кустик клевера у ее ног лениво опустился шмель, и на сердце у Кейт полегчало. Они все-таки стали любовниками, и воспоминания о той ночи будут жить с ней всегда, их у нее никто не отнимет.

Стало смеркаться. Она медленно встала: пора было возвращаться домой и начинать новую жизнь, одинокую и трудную. С бледным заплаканным лицом Кейт побрела к площади Магнолий.

Вечером кто-то постучал к ней, и Кейт, в надежде, что это Керри, подбежала к двери и распахнула ее настежь.

На пороге стояла мисс Годфри в коричневом твидовом костюме и башмаках. Глаза ее переполняла тревога, она робко сказала:

— Извини за бесцеремонность, Кэтрин, но мне только что сообщила эту печальную новость Эллен.

— Эллен? — недоуменно переспросила Кейт. — Я не совсем понимаю, о ком вы говорите…

— Эллен Пирс. — Мисс Годфри поправила выбившуюся из пучка седую прядь. — Она беспокоится, но стесняется навестить тебя без приглашения. Я подумала, что лучше это сделать мне. Поверь, мне очень жаль, что все так получилось. Крепись, детка!

Кейт пригласила ее войти, лихорадочно соображая, что об их с Тоби отношениях известно подружившимся дамам. Мисс Годфри при Кейт никогда не упоминала его имени, а мисс Пирс оставалась в неведении о том, что Тоби часто бывал на площади Магнолий.

Смущенная, мисс Годфри призналась:

— Боюсь, что известие, которое она сообщила, и твоя реакция на него настолько меня потрясли, что я позабыла об осторожности. Эллен, конечно, никому ничего не расскажет, она передает тебе свои глубокие соболезнования… — Она умолкла, охваченная волнением, но, заметив, что и Кейт с трудом сдерживает эмоции, дрожащим голосом добавила: — Если тебе потребуется наша с Эллен помощь…

— Нет, спасибо, — покачала головой Кейт. — Мне нужно немного побыть одной.

Мисс Годфри недоверчиво посмотрела на нее и, поняв, что Кейт говорит правду, мягко сказала:

— В таком случае я оставляю тебя одну, Кэтрин. Но с условием, что ты дашь мне знать, если тебе что-то потребуется.

— Хорошо, договорились, — охотно кивнула Кейт, благодарная мисс Годфри и за ее доброту, и за то, что она наконец-то уходит.

— Можешь стучаться ко мне в любое время, и днем и ночью, — уже на пороге добавила мисс Годфри и порывисто обняла девушку. — Крепись! Да хранит тебя Господь!

Закрыв за ней дверь, Кейт задумалась: не лучше ли ей было пригласить мисс Годфри на чашку чая? Тишина пустого дома угнетала ее сейчас особенно мучительно. Кейт стало тоскливо.