Поллукс встал, вытирая руки о штаны.

– Я позабочусь об этом, моя нежная Сасквоч, – улыбнулся он, направляясь на кухню.

Лоран

Однажды у нас шел снег во всем многообразии. Сначала это был великолепный медленный нисходящий поток снежинок, который, когда поднялся ветер, превратился в настоящую снежную бурю. Затем вышло солнце, вспыхнув над несущейся по земле поземкой, и отраженный от нее свет оказался до странного ярким. Потом ветер стих, и теперь снова начавший падать снег представлял собой большие подвижные массы, которые скапливались на каждой поверхности. Наконец снегопад прекратился, и мир стал белым, глубоким, сияющим. Теперь, когда снег запечатал погребенную в земле книгу, я подумала, что, возможно, смогу расставить все случившиеся события по порядку.

Я создала мысленную магнитную доску с прикрепленными к ней вырезками, фотографиями и ниточками, устанавливающими связи между ними, как в детективных сериалах. Я намеревалась заняться этим по-настоящему, но вдруг выяснилось, что в книжном магазине назревают проблемы. Рано утром следующего дня я пришла во вторую смену и увидела автора нечитаемой книги, парня из гамака. Он вернулся и был погружен в беседу с Асемой. Должна сказать, что она выбрала для этого дня поразительный образ. Волосы уложены в локоны принцессы Леи. Темно-красное вязаное «кукольное» платье, очень короткое, с легинсами цвета индиго. Расшитые бисером муклуки. Большой осколок небесно-голубой бирюзы свисал с одного уха. Он идеально сочетался с ее круглым симметричным лицом. Зимняя экипировка молодого автора состояла из топорщащейся меховой шапки, отдаленно напоминающей русскую. У него был крупный нос, а его темные глаза на мгновение остановились на мне с той странной невинностью, которую я замечала раньше, как будто он был гостем, явившимся из другого времени. Он не вспомнил меня. Его рыжевато-коричневая шапка меня поразила. Раньше он был обычным мечтателем. Но сегодня парень был похож на красивое животное с завитым хвостом на голове. Он был одет в просторное твидовое пальто и рабочие ботинки. Его нервные пальцы торчали из протершихся черных вязаных перчаток. Эти двое перестали разговаривать, когда я появилась в магазине. Было ясно: они хотели, чтобы я прошла мимо, не вступая в разговор, чтобы они могли возобновить свое общение. Когда я расставляла по полкам поступившие книги, до меня долетали обрывки их разговора. Асема говорила:

– Белые люди не могут покинуть колонизированную ими Америку, оставив ее независимой. Я имею в виду, вы не можете этого сделать как исторические колонизаторы! Тут не о чем говорить!

– Почему всех так интересует цвет кожи? Вот я, например, метис. И француз. А также ирландец. Нас колонизировали англичане.

– Вы говорите по-гэльски?[75] Эта книга написана слоговым письмом кри?[76] На мичифе? Та, которую вы мне подарили, с яркими геометрическими знаками? – Асема сделала паузу, хлопнув книгой по столу. – Вы на самом деле из Ирландии или выросли метисом? Вы выросли, будучи погруженным в какую-либо из ваших возможных культур?

– Поясните слово «погруженный».

– Знаете, это как будто вы все время находитесь внутри. С самого начала. Ваши родители приехали из Ирландии?

– Мои прадедушка и прабабушка. Был голод. Вы когда-нибудь о нем слышали?

– Конечно. Может быть. Но я не знаю, можете ли вы называть себя коренным жителем, если вы лично не пострадали от колонизации.

– Напоминаю вам, я метис, – проговорил молодой человек.

– Это прозвучало как-то неуверенно, – отозвалась Асема.

Человек в меховой шапке пожал плечами:

– А как насчет вас, вы говорите на дакотском или оджибве?

– Не очень свободно, но да.

– А как насчет вашего имени?

– У меня три имени. На языке дакота, на оджибве и английское.

– Которое из них английское?

– Асема, конечно.

Я украдкой взглянула на нее, потому что она солгала. Асема – это слово оджибве, означающее «священный табак». Она была увлечена допросом и уже открыла рот, намереваясь в очередной раз колко осведомиться о чем-то, но молодой человек попробовал поменяться с ней ролями.

– Так как же насчет вас? Вы действительно из резервации? И выросли в обеих ваших культурах? Погрузившись в них, как вы говорите?

– Я выросла здесь. И в моей семье культуры тонны. Так что заткнитесь.

Какое-то время они рылись в книгах, открывая и закрывая их, бормоча названия, и через некоторое время она спросила, как его зовут.

– Мать назвала меня Лораном. Но отец хотел, чтобы я носил имя его отца.

– Какое?

– Джарвис.

Я высунулась из секции для молодежи, чтобы получше рассмотреть парня, упомянувшего имя моего маленького кумира.

Джарвис?

– Думаю, Лоран – хорошее имя, – проговорила Асема, небрежно пожав плечами, но бросив косой взгляд.

Молодой человек и Асема продолжили бродить по магазину, пока мне не показалось, что каким-то незаметным образом они договорились встретиться снова, и он ушел. Некоторое время я работала бок о бок с Асемой, молча уставившись в экран компьютера, и помимо обслуживания посетителей успевала обрабатывать онлайн-заказы. Джеки вошла, прогулялась по торговому залу и исчезла.

– А ты что думаешь? – наконец спросила Асема.

– О чем?

– О Лоране.

– Почти ничего. Так вышло, что у меня есть одна из его книг.

– Я было подумала, что она на гэльском или написана слоговым письмом, но нет. Он говорит, ее язык намного старше гэльского.

– Мне он сказал, что это проза. Он рассказал о сюжете?

– Он заявил, что книга о парне, который восхищается девушкой, работающей в книжном магазине, но слишком застенчив, чтобы подойти к ней. Когда он наконец это делает, оказывается, что он ей тоже понравился.

Мое сердце подпрыгнуло. Я бросила на нее острый взгляд. Меня охватила ярость.

– Какая линия.

– До этого он мне вроде как нравился.

– Он тебе все еще нравится, – ответила я таким тоном, что Асема отступила, поправила один из своих локонов и спросила:

– И что?

Я оказалась в затруднительном положении. Я была уверена, что этот изворотливый, как лис, парень – безымянный отец ребенка Хетты. Скрытный мальчик из гамака. Меня привлекла его невинность, которая, как я теперь подозревала, была фальшивкой. Когда он смотрел на Асему, в его глазах светилась жадность, это чувство, когда… Я попыталась рассказать о нем Поллуксу позже… Молодой человек не только упомянул имя ребенка Хетты, Джарвиса, но и набросал кокетливый сюжет, адаптированный для Асемы, так же, как некогда для Хетты. Теперь меня в нем беспокоило все, даже меховая шапка.

Поллукс приехал за мной в магазин. Я осталась в нем после закрытия, чтобы обработать онлайн-заказы. Мы с мужем оставили машину у входа и пошли прогуляться по ночным заснеженным улицам. Ореолы морозного воздуха висели вокруг