– В дополнение к этим совпадениям, которые, нужно сказать, никак не похожи на обычные, я не думаю, что он не опасен, – заявила я. – Этот Лоран ждал, когда Асема придет на работу. Снаружи. Когда они вошли в магазин, он определенно следовал за ней. Мне показалось, в нем что-то таится. Но, может быть, я слишком много читаю?

– О, подкрадываться, пускаясь на всяческие уловки и хитрости, совершенно нормально, – произнес Поллукс тоном деланого беспокойства. – Мне просто жаль, что тебе пришлось стать свидетельницей этого.

– Нет, правда, это было как-то по-лисьи, коварно и хитроумно. Я имею в виду, в этом не было ничего общего с «любопытным милым зверьком», как оно тебе видится. В этом было куда больше «звериного».

– Я не знаю, как к этому отнестись. И ты ведешь себя как мамаша. Слишком подозрительная.

Поллукс приподнял искалеченную бровь и покачал головой.

– Еще чего не хватало! Не выводи меня из себя, муженек.

Он остановился:

– У тебя, наверное, лучшие намерения. – Я кивнула в знак согласия. – Но иногда они наносят самый большой вред.

Я сразу вспомнила о Флоре.

* * *

Мы с Поллуксом запланировали посетить «Лайлз», один из последних отличных дайв-баров[77]/ресторанов, оставшихся на Хеннепин-авеню. На «Лайлз» давно посягали ремесленные лавки и заведения изысканной кухни. На обратном пути к машине мы могли бы зайти в магазин, чтобы отлить после субботней вечерней выпивки, если бы таковая имела место. Было около 12 градусов по Фаренгейту, достаточно тепло для Миннеаполиса. На нас были парки, флисовые шапки, утепленные перчатки, зимние башмаки. Но мы все равно достаточно замерзли, чтобы нам было приятно нырнуть в «Лайлз», когда мы наконец до него добрались. Мы заняли нашу любимую блестящую красную нишу у стены, откуда могли разглядывать остальных ночных посетителей. Поллукс попросил принести творожный сыр и завтрак. Я взяла острый жареный сыр с беконом и халапеньо. Поллукс заказал ром с колой.

– Какой ужас, – прокомментировала я и попросила горячего чая, на что официант отреагировал любезным: «Конечно».

– Выпивку здесь не заказывают только алкоголики, – объяснил мне Поллукс.

В ресторане было много молодых людей из близлежащих кондоминиумов и кирпичных многоквартирных домов эпохи 1940-х годов. Они носили экзотическую ретроодежду, у них были татуировки, «тоннели» в ушах, пастельно-голубые или фиолетовые волосы, плетеные браслеты и пирсинг. Вошел Лоран в меховой шапке. Он подошел к группе женщин у игровых автоматов.

– Смотри, – толкнула я локтем Поллукса, – это наш мальчик-лис.

Молодой автор с книгой в одной руке попробовал заговорить с женщиной с алым маллетом[78] и блестящими черными губами. Она оттолкнула его локтем, так что он отлетел в сторону. Лисенок чуть не выронил книгу, но по пытался снова, и на этот раз она толкнула его достаточно сильно, чтобы он потерял равновесие. Он отшатнулся, схватился за стул, и книга упала. Он не потерял шапку, не выглядел пьяным и не разозлился, но и не оставил девицу в покое. Он выпрямился, затем поднял книгу и опять заговорил с ней. Он показал ей книгу, перелистал страницы, покачивая головой из стороны в сторону. Я мельком увидела название. «Империя дикой природы», автор Чери Дималайн[79].

– Может, нам стоит его нанять, – шепнула я.

Мне нравилась эта страсть продавца. Его вкус по части книг был превосходным, но сам парень все еще вызывал подозрения.

Принесли наш заказ. Официант помешал наблюдать разворачивающуюся драму, расставляя тарелки с жареной всячиной, яйцами и сосисками, к которым добавил бутылку кетчупа. Когда официант ушел, я увидела, что вся компания, стоявшая у игровых автоматов, исчезла.

– Должна ли я рассказать о мальчике-лисе? Я имею в виду – Хетте? Или, возможно, Асеме?

Поллукс окинул меня критическим взглядом:

– Разве ты только что не собиралась его нанять? А теперь ты уже готова взять свои слова обратно.

– Я имела в виду, что буду терпима, вот и все. А если бы мы все продавали книги таким образом, нас бы давно закрыли.

Поллукс пожал плечами, а затем покачал головой, глядя на творожный сыр.

– Несвежий.

– Несвежий, как мальчик-лис.

– Насмешка неудачницы, – усмехнулся Поллукс. – Не суй нос в это дело. Ничто из виденного тобой не доказывает, что он помолвлен с Асемой, верно? И если он действительно отец Джарвиса, он никуда от нас не денется.

– Почему ты так думаешь? Ведь очевидно, что он уклоняется от своих обязанностей. Он постоянно подкрадывается к кому-то поблизости.

Я сказала это, имея ввиду его манеру перемещаться. Его движения создавали ощущение готовности к прыжку.

– Крадучись он продвигает литературу, – произнес Поллукс, издав какой-то неопределенный звук.

– Что это было? Презрительное фырканье?

– Нет, – улыбнулся Поллукс. – Раздраженное ворчание.

Я рассмеялась:

– Ты ворчун, это верно.

– Гордый ворчун.

Я взяла вилку, попробовала творожный сыр, а потом положила на место.

– Ты в порядке?

Я начала есть, чтобы он от меня отстал. Творожный сыр показался мне приятным на вкус. Не суй нос не в свое дело. Поллукс был прав. Я задумалась о своих не сложившихся отношениях с Хеттой. В самом деле, что заставило меня подумать, будто я способна внезапно стать человеком, которому может довериться девушка двадцати с лишним лет, и быть даже полезной для нее? Кроме того, существовала еще одна молодая особа, которая действительно обратилась ко мне за помощью. Я переключила свое внимание на нее. Катери пыталась связаться со мной сразу после Рождества, а я попросту позволила телефону надрываться, не отвечая на звонок. Я знала, что должна поговорить с ней. Мне требовалось рассказать о настойчивости ее матери. Но наш последний разговор так расстроил меня, что я боялась снова общаться с Катери. Так что я медлила, избегала ее. Пока Поллукс расправлялся с едой, я украдкой взглянула на расшифрованное сообщение голосовой почты, которое она оставила. Никаких новостей о панихиде, только «Это Катери, перезвоните». Я не перезвонила и не ответила ни на одно из ее последующих посланий – «Позвоните мне» – якобы потому, что была занята инвентаризацией. Но потом инвентаризация закончилась, а я все не отвечала. Никакого оправдания у меня не оставалось. Молодая женщина, пережившая тяжелую утрату, обратилась ко мне, а я ее проигнорировала.

Мы с Поллуксом закончили есть, посидели еще немного в расслабляющей, шумной, веселой атмосфере обветшалого заведения, а затем отправились в обратный путь. Холод стал сильнее, темнота черней, морозный воздух был ободряюще миннесотским. Мы держались за руки, хотя наши толстые лыжные перчатки не предусматривали никакого теплообмена. По пути я решила, что завтра же позвоню Катери.

И все же мне понадобилось все утро, чтобы побороть страх. Сперва