«Сегодня все куда‑то исчезают, — подумала Алла,гася сигарету. — Машины, люди. Всё, пора домой, надо отдохнуть, утровечера…» И она включила зажигание.

* * *

…Джекки упрямилась и никак не желала идти домой. Глеб и таки этак пытался уговорить хитрюгу, но ничего не получалось — ни на ласковыеуговоры, ни на свист, ни на строгие оклики она не реагировала, отбегая отхозяина все дальше и дальше в глубь парка. «Ну ладно, поймаю — больше с поводкане спущу», — разозлился Глеб, которому надоело мерзнуть, да и вообще порабыло собираться в институт. Ежедневные утренние прогулки в парке с собакой былиу него вместо зарядки, однако сегодня все чрезмерно затянулось.

Тем временем Джекки заинтересованно остановилась у какого‑тосугроба, и Глеб понял — вот шанс поймать вредную собаку. Джекки стояла каквкопанная, будто прислушиваясь, так что ему удалось незаметно сократитьразделявшее их расстояние и молниеносным движением ухватиться за ошейник.Обиженный лай засвидетельствовал победу человека над четвероногим другом.

— Ну, пошли, пошли, хватит обижаться, — ворковалГлеб, отряхивая снег со спортивных брюк. И в этот момент он уловил где‑тосовсем рядом знакомую мелодию мобильного телефона — едва слышную, но свою,родную до боли.

«Телефон, что ли, в снег выронил?» — Он непроизвольно обвелглазами пространство вокруг себя. Вроде бы ничего, хотя утро было сумрачным.Тут же похлопал рукой по карману куртки, где обычно он держал сотовый — ага, наместе. Проверил, есть ли пропущенные звонки — таковых не значилось. Так что —слуховые галлюцинации? Нет, вот опять звонит. Глеб оглянулся по сторонам — естьли вокруг еще кто‑нибудь: утренние бегуны, другие собачники. Никого.Однако звонки продолжались.

А Джекки тем временем вела себя странно, крутилась как юла ивсе рвалась к тому сугробу, у которого Глеб ее поймал. Не придумав ничегооригинальней, тот подошел к сугробу вплотную и попробовал поворошить снег ногой— кроссовка уперлась во что‑то мягкое. Еще одно движение — и…

Глеб судорожно схватился за свой мобильник, лихорадочновспоминая, нужен ли код города, когда набираешь 02.

На следующий день об этой страшной находке написали газеты.Мужчина средних лет. Убит неизвестными. Получил удар по голове сзади искончался на месте. Документы свидетельствовали, что имя жертвы — ВасилийПетрович Нифонтов.

Однако насторожило оперативников то, о чем не зналигазетчики: рядом струпом был найден декабрьский, новогодний номер глянцевогожурнала «Блеск»…

С утра в подъезде был скандал. Пенсионер Чепукин засорилмусоропровод старыми газетами, и жилец Рудаков, рассерженный этимобстоятельством, сначала долго стучал в дверь его квартиры, требуя, чтобы тотнемедленно их выковырял, а потом, не дождавшись ответа и придя в неистовство,бросил в мусоропровод зажженную спичку.

Противная болонка Джинерва, проживавшая этажом ниже со своейхозяйкой Алевтиной Витальевной, лаяла так отчаянно и так изнурительно долго,что, по наблюдениям Майи, должна была сдохнуть от истощения. Болонку в подъездене любили за вздорный характер и омерзительный бант на голове, который, надосказать, она носила с удовольствием.

В мусоропроводе начался пожар, приехали два пожарныхрасчета, и Майя, опасаясь, что дым проникнет в квартиру и навредит Сильвестру,постоянно была начеку. Когда раздался звонок в дверь, она отправиласьоткрывать, уверенная, что явился кто‑нибудь из активистов подъездаподписывать очередную петицию. Чепукин славился своим подлым характером, ижалобы, которые соседи исправно писали на него в самые разные инстанции,наверняка уже съели несколько кубометров древесины.

Заглянув в «глазок», Майя подпрыгнула чуть ли не до потолка,а потом развернулась и, на цыпочках пробежав по коридору, ворвалась в кабинетСильвестра, забыв спросить разрешения. Тот как раз надевал брюки и стоял наодной ноге, просовывая ногу в штанину.

— А что, — невозмутимо спросил он, втягиваяживот, — стучаться теперь не принято?

— Ужасно извиняюсь, — бросила Майя, не обращаявнимания на босса в белых хлопчатобумажных трусах. — Пришел тот тип складбища! Наша с вами мышь! Зеленый человечек! Он прямо перед нашей дверью! Этоон сейчас звонил!

Голый мужчина не станет радоваться пустякам, — заметилСильвестр, влезая в штаны и застегивая ремень. — Может быть, ты лучше емуоткроешь, чем стоять здесь с вытаращенными глазами? Честное слово, ты похожа наФернанделя.

Майя сглотнула, развернулась и побежала обратно. Замокщелкнул, дверь отворилась, и на пороге возник тот самый тип, которому напохоронах Аршанской Майя уделила столько драгоценного внимания. Теперь‑тоона могла рассмотреть его как следует. Не очень‑то он оказалсясимпатичным, честно говоря. С белым и мягким лицом, вылепленным без особогостарания, в чертах которого читалась неизбывная тоска по утраченной гармонии.Маленькие, близко посаженные глаза смотрели на Майю с храбрым интересом. Затоодет он был сегодня по‑настоящему шикарно — в длинное бежевое пальто исветлые брюки. А в руке держал ту самую приманку, которую оставили для него накладбище.

— Здрасьте, — сказал тип. — Моя фамилияКалевуха. А зовут Петр. Я ведь по адресу попал? Это ваших рук дело?

Он помахал в воздухе бумажкой со стихотворным шедевромСильвестра и потопал ногами, очищая ботинки. На розовой тряпке остались серо‑черныеследы.

— Моих, — сразу же призналась Майя. — Вернее,наших. И, разумеется, вы попали по адресу. Заходите, Петр, и раздевайтесь, явас сейчас с боссом познакомлю. Давайте сюда ваше пальто.

Сильвестр появился в коридоре в самый подходящий момент —когда Калевуха уже осмотрелся и даже пригладил руками взъерошенные волосы.

— Рад, что вы пришли, — сказал он так, будто былзнаком с гостем лет сто. — Представитесь?

— Петр Калевуха, — охотно ответил тот. —Здрасьте.

— Сильвестр Бессонов.

Они обменялись рукопожатием. Сильвестр был значительно выше,крепче и стройнее пришельца.

— А вы кто — частные детективы? — Взгляд гостя слюбопытством ощупал хозяев.

Он прошлепал за ними в гостиную, куда его пригласили широкимгостеприимным жестом, и устроился на диване.

— Почему вы решили, будто мы детективы? —поинтересовался Сильвестр с легкой улыбкой.

— Как — почему? — удивился гость. — К вам вруки попала моя фотография со стихами, которые я Ире написал. Я так думаю, чтопопала — ведь вы сочинили мне в ответ стихи в том же духе, правильно? Они же немогут быть настоящими. Ну, их же Ира не могла сама написать. Я сразу понял,когда на могилу цветы принес, что это четверостишие должно привлечь моевнимание. И вот — пришел по указанному адресу. Рассказать вам свою историю. Выже для этого хотели со мной встретиться?