Честно говоря, просто так спросила, из чистого любопытства.В жизни редко встретишь по‑настоящему преданного поклонника… ОднакоКалевуха своим ответом сразил ее наповал.

— Конечно, — удивился он. — Я и сейчас женат.Сообразив, что его собеседники в некотором недоумении, он развил свою мысль:

— Я еще в двадцать лет женился. И когда у меня, значит,к Ире страсть зародилась, готов был от жены — того. Уйти. Но чего рыпатьсяраньше времени? Как в воду глядел. Дело не выгорело. Не жить же мне отшельникомкаким‑то. Никто тарелку супа не нальет… Впрочем, я и сейчас готов былстарую жену променять на Иру. Но… Не судьба, видать. Она была любовью всей моейжизни, — закончил он очень убежденно.

— И вы подбрасывали ей зеленые зажигалки? — навсякий случай уточнил Сильвестр.

— Подбрасывал, — согласился Калевуха. —Мечтал вызвать воспоминания… Не получилось. Ну, да ладно. Теперь ваша очередь.Говорите.

— Что говорить?

— Говорите, как я могу поучаствовать в раскрытиипреступления. Что я могу для вас сделать? И учтите, я не уйду, пока не получунастоящее задание. Не дрянь какую‑нибудь, а дело с большой буквы. Ведь выможете отослать меня в дыру с глупым поручением — просто чтобы я не мешался подногами.

— Куда же вас в дыру? — удивился Сильвестр. —С яхтой и на «Мерседесе»? Смеетесь?

Майе даже в голову не приходило, что босс согласится натребование Калевухи. Однако расчет Сильвестра был прост. Не нужно быть великимпсихологом, чтобы сообразить: убитый горем поклонник способен совершить любуюглупость. И он проест ему плешь в случае отказа. Такие типы настырны и, чтосамое ужасное, предприимчивы. Если оставить его без наблюдения, он можетналомать таких дров, что мало не покажется. Лучше ограничить его какими‑никакимирамками.

— Ладно, уговорили, — вслух сказалСильвестр. — Есть тут у меня на подозрении один… одна личность…

Майя бросила на босса быстрый заинтересованный взгляд. Досих пор он ни разу не говорил о том, что кого‑то подозревает. А ей такхотелось знать! Хотя бы одно — мужчина это или женщина? Ясно же, что в женскийтуалет в «Надувной подушке» могла зайти как женщина, так и переодетый мужчина.Если убийца заранее спланировал преступление, ему ничего не стоило надетьпарик, загримировать лицо и обвести всех вокруг пальца.

— Так‑так! — Калевуха наклонился вперед, какбудто собирался сию секунду вскочить с места и броситься выслеживатьподозрительную личность.

— Впрочем, нет, — Сильвестр поднял руку впредупреждающем жесте. — Сначала скажите, не подозреваете ли вы сами кого‑нибудь?

— Любовника, — тотчас ответил Калевуха. —Негодяя, для которого эта потрясающая женщина была только… удовольствием! Онвстречался с ней лишь время от времени, тогда как я… Я бы посвятил ей всюжизнь!

— А почему вы его подозреваете? У него вроде бы мотивовнет.

— Как это нет? — возмутился Калевуха. — Онхотел, чтобы она бросила мужа. Не собирался ее ни с кем делить. Асам…

Но у него алиби, — встряла Майя. — Ирина с нимпоссорилась на глазах у всех. И отправилась в женский туалет — так свидетелиговорят. И ее сразу убили. Не мог же любовник потопать за ней в женский туалет!Окажись там кто‑нибудь, его бы выперли со скандалом. И надеть женскуюодежду он тоже никак не успевал. Нет, любовник ни при чем.

— Жалко, — вздохнул Калевуха. — А больше яничего придумать не могу. Может, муж?

— Его бы узнали в «Надувной подушке»! —воскликнула Майя. — Это же сам Аршанский!

— Не забывай, что он артист, — напомнилСильвестр. — Впрочем, алиби Аршанского проверяет милиция. Меня жеинтересуют редакционные дела. В тот вечер, когда убили Ирину, почти всяредакция журнала «Блеск» отправилась на вечеринку. Так вот. Я хочу понять, ктоиз них и что на этой вечеринке делал. Не знаю, друг мой, как вы будете добыватьсведения. Я дам вам адрес, название организации и фамилии тех представителейглавного спонсора, которые постоянно бывали в редакции. Дальше делайте, чтохотите. Но принесите мне хоть какую‑то информацию. Возможно, на этойвечеринке произошло что‑нибудь странное. Или кто‑то заметилнезнакомых людей. Или какой‑нибудь ушлый охранник увидел, как некто прямопосреди праздника вышел на улицу и возвратился довольно нескоро. Да что мне васучить… Вы наверняка читали рассказы о Шерлоке Холмсе и понимаете, какоезначение имеют детали для раскрытия преступления.

— Надеюсь, у вас нет мании величия? — сподозрением спросил Калевуха. — Потому что Шерлок Холмс лучший. Не стоитпод него подделываться.

По рукам, — согласился Сильвестр. — Майя, мненужен блокнот. Принеси, пожалуйста! И учтите, Петр, это не археологическиераскопки, когда один черепок можно неделю очищать кисточкой. Мы имеем дело счеловеком из плоти и крови. Он убил один раз, может сделать это снова.

— Понял, не дурак. Обменяемся телефонами, и яотправляюсь на охоту.

Японский ресторан «Гинсэн», куда Белоярова с Клебовниковымрешили поехать обсудить некоторые проблемы, а заодно и поужинать, располагался прямоза МКАД. По‑русски его название звучало гораздо красивее — «Серебряныйисточник». Вроде бы и за городом, но ехать от редакции, если без пробок, всегоминут двадцать.

Собственно, это был закрытый клуб, созданный главным образомдля поклонников японских традиций. Попасть сюда без рекомендации членов клубабыло невозможно, зато счастливые обладатели клубных карт получали полныйкомплект услуг: официанток в кимоно, икебаны, низкие столики, татами,зеленоватый напиток неописуемого вкуса и запаха, почему‑то называющийсячаем, и прочие радости японского быта.

Белоярова, большая поклонница восточной экзотики, непропустила такую возможность, а потом соблазнила и Клебовникова, который, неразделяя ее восторгов относительно всего японского, любил такие вот уголкитишины и почти домашнего уюта.

Из окон был виден лес, а рядом протекала речка Серебрянка,подсказавшая название заведению. Во внутреннем дворе хозяева устроили что‑товроде классического японского сада. Были там и камни, и сосенки, и дажемаленький пруде перекинутым над ним мостиком. Летом в пруд запускали карпов, игости после обеда могли выйти погулять по саду. Но сейчас, в декабре, онациональной принадлежности ресторана напоминали только неоновые иероглифы надвходом, все остальное было до весны похоронено под сугробами.

В тот вечер гостей было немного, да и те довольно раноразъехались. Ближе к полуночи на гостевой стоянке осталась всего одна машина —бордовая «Мазда». Время шло, но из ресторана так никто больше и не вышел.Неладное охранник заподозрил, когда увидел, что ресторан закрывают, а владелецмашины не объявился. Надо было прояснять ситуацию.