А еще этому очень способствует новая визуализация, как Агата и Филипп впечатлятся его умом и столь умелым преодолением тяжелой для сердца преграды, поставив благо других людей выше своего.

Под этим комплексным вдохновением Данакт довольно быстро нашел способ применить свой потенциал. Будоражащее чувство значимости вело его через встречающий вечер Мегаполис, чье освещение преобладало над теряющимся за высотками солнцем. Люди вокруг активно спешили по своим делам, создавая живой поток движения, частью которого Данакту нравилось быть целиком и полностью. Мегаполис отныне виделся ему не пугающим местом со множеством мрачных уголков, а центром жизненной силы, воспитывающей в нем веру во всевозможность, становясь этаким примером бесконечной метаморфозы взаимоотношений между людьми, искореняя такое понятие, как одиночество.

Поток принес его к дверям того места, о котором он никогда бы и не узнал, если бы некоторое время назад не сделал добрый поступок, помогая женщине спастись со своим ребенком от злостных преследователей. Роза оставила ему специальную визитную карточку, там был адрес и доступные контакты. То был один из многих центров психологической помощи, ориентирующихся в первую очередь в вопросах семейных ценностей, что лишний раз подчеркивает символизм всех последних событий в жизни Данакта. Место было непримечательным, аккуратно интегрированным в очень длинный жилой дом, где по соседству было еще множество вывесок. Только он оказался внутри, как его сразу же встретила очень яркая на вид и эмоцию девушка, преисполненная любопытством и неприятным ему надоедливым нравом. Она сразу же попыталась взять его куртку, которую он даже не думал пока снимать, а после начала предлагать разные варианты процедур, толком не позволяя вставить и слова, забалтывая настолько, что он еле сдерживался от резкого прерывания, но все же то было бы грубой манерой поведения, чего он старался избегать. Наконец, после множества перечислений неизвестных ему терминов и имен специалистов, она задала самый главный вопрос, при этом умудряясь властно и хитро смотреть ему прямо в глаза:

– Что в итоге угодно вашему желанию, юноша?

Данакт пусть и чувствовал себя некомфортно, но старался не акцентировать на таком пустяке внимание.

– У меня есть вот такая карточка. – Она с особым театральным изумлением и грацией движений взяла ее в руки и улыбаясь вновь вцепилась глазами в Данакта. – Да, вот, мне… мне ее дала женщина, я помог ей, а она сказала, что здесь, если надо, могут помочь и мне. Но я пришел сюда… чтобы сам, если нужна помощь или есть работа, как-то… приобщиться.

– Это же чудесно! Вы, молодой человек, – то, что нам нужно. Несмотря на возраст, а я могу заметить, красавец ты наш, что пока совершеннолетие не достигнуто, мы берем лишь стажеров, но это еще лучше…

– Я бы очень хотел, – все же решил он перебить, что в ее лице не сыграло ни одной мышцей, – если возможно, узнать, как поживает моя знакомая, все ли у нее хорошо, да и, может быть, увидеться с ней.

– Могу лишь позавидовать вашей подруге, не у всякого найдется такой заботливый друг. Но мне нужно имя, чтобы вознаградить ваше беспокойство.

– Ее зовут Роза, а ее дочь – Клара.

Лицо девушки изменилось, словно кто-то невидимый повлиял на ее мышцы, как руки ребенка влияют на пластилин. Яркость красок сначала сменилась опустошением в глазах, а после перед ним оказался будто бы и вовсе другой человек. Искренняя скорбь спровоцировала у Данакта пока что неопределенный, но очень сильный страх. Девушка аккуратно указала ему на стоявший рядом диван. Лишь когда они сели, она заговорила крайне необычным тоном, словно сама не знала, сочувствовать ему или злиться на причину:

– Очень жаль, что мне приходится такое говорить, а тебе такое слышать. Роза была убита грабителем неделю назад.

Шокирующая новость чуть ли не лишила его дара речи.

– Как… А что с ребенком? Как ее дочь – Клара? Она…

– Скажи, пожалуйста, насколько хорошо ты знаком с Розой? – очень необычным тоном с испытывающим взглядом задала она вопрос, родив в Данакте щекочущее чувство тревоги. – Изначальная новость об убийстве Розы шокировала нас, она была частью нашей семьи, многим помогала и всегда славилась бескорыстной любовью ко всем и каждому.

– Хватит, говорите уже прямо! – вырвалось из него с неожиданной силой.

– У нее никогда не было ни дочери, ни сына. Тот ребенок, которого ты назвал Кларой, к нашему ужасному сожалению, был украден ею же у несчастной семьи. Разумеется, ребенка вернули. Как только мы узнали, что последние три недели у нее было на руках не усыновленное дитя, а похищенное, то сразу же связались с родителями и восстановили семью.

Обескураженность пробралась до самых костей, вынуждая бороться с приступом паники, чьи корни произрастают еще с момента знакомства с отцом. Если бы не предательство Розы, то вынужденный уход с порога родителя со временем рассосался бы, а так – одно наложилось на другое, разрушив юношеский оптимизм. Он не понимает, чем заслужил такое, как и не хочет быть причастным к Розе, но не может, потому что… а ведь он помог ей спрятать младенца от настоящих родителей, значит, является участником чудовищного кошмара для них!.. Данакт еле стоит на ногах, его разрывают во все стороны самые жестокие чувства и мысли, будто бы отнимая последнюю веру в добро и справедливость. Как же так? Если он настолько слеп и слаб, что им легко манипулируют, то кому тогда вообще верить? Почему мир к нему так жесток?! Возможно, он и правда не заслуживает родителей и счастья, как слабое и глупое создание, настоящий урод, как снаружи, так и внутри.

Находясь под влиянием колтуна из болезненных чувств, он услышал голос, причем не в голове или где-то рядом, а издалека. Пришло понимание: он не нормализовал слуховой аппарат, что позволило при концентрации слышать далекие от него звуки. Видимо, подметил он для себя на будущее, стресс влияет на его функции не меньше, чем сила воли. Но самое главное – этот голос ему знаком. Начав оглядываться, чтобы уловить источник, Данакт уже прекратил обращать внимание на все вокруг. Его волновало это… что-то такое знакомое, будто бы спасительное из этой ужасной и несправедливой истории с Розой. А что если это она, а его дурят? Тогда он вдвойне глупец! Начав бродить в полной смуте догадок, пока девушка вызывала начальство, Данакт уловил направление – откуда-то из дальней комнаты этого места, причем даже не в подвале, а именно здесь, на этом этаже. Возможно, его вело отчаяние и вынужденное спасение от открывшейся истории обмана, дополнившей и без того разочаровывающий день, а может быть,