Надежда всколыхнулась с утроенной силой, когда матушка Олеси все же вследствие обширного инфаркта приказала долго жить. Наталия ведь знала, как девчонка привязана к своей глуповатой родительнице. Что, если она решит наложить на себя руки? Или уехать в родной город на Урале?

Но не произошло ни того, ни другого. Смерть своей матушки Олеся восприняла на редкость спокойно – и Наталия вдруг поняла, что покойница служила для дочери все эти годы отличным поводом для выкачивания из нее, Наталии Хрипуновой, все новых и новых крупных сумм.

– Думаю, что настала пора пересмотреть наше соглашение, – завела Наталия речь после похорон. Она хотела предложить Олесе отступные в виде квартиры в Зябликово, которую она бы переписала на нее.

– Но зачем что-то пересматривать, тетя Наташа? – спросила Олеся, одаривая ее улыбкой. – В этом нет ни малейшей необходимости! Пусть все останется как есть! Хотя раз вы сами завели об этом речь… Как вы отнесетесь к тому, чтобы вы платили мне двадцать процентов вашего гонорара?

– Сколько? – чуть не поперхнулась Наталия, а Олеся с фальшивым изумлением продолжила:

– Считаете мало? Хорошо, тридцать… пять. Это будет честно, не так ли? Вы ведь все эти годы обкрадывали меня, не так ли? А за все рано или поздно надо платить!

– Ничего ты не получишь! – закричала тогда Наталия, взор которой упал на костыль, лежавший перед сидевшей в кресле Олесей. Вот бы взять его и прибить на месте эту мерзавку!

– Ну что же, тогда сорок, – произнесла быстро Олеся. – А будете торговаться, потребую пятьдесят. Так что соглашайтесь.

В итоге сошлись на тридцати, и Наталия вдруг осознала: теперь в рабстве и полном подчинении у нее была не Олеся, а она сама у Олеси.

– И кстати, я тут выбрала подходящий памятник для мамы. Такой стильный, из черного мрамора и малахита. И я чувствую себя после этой ужасной трагедии кошмарно. Мне нужно прийти в себя где-то в теплых краях. Как отнесетесь к тому, чтобы я смоталась на Балеары или Канары?

– Денег хватит только на Таганрог, не дальше, – заявила мрачно Наталия, понимая, что Олеся собирается вояжировать, конечно, за ее счет.

– Жаль… А то мне как раз идейка новая в голову пришла… Такая оригинальная… Роман будет непременно иметь успех.

Пришлось отправлять несносную Олесю на Лансероте. Наталия тайно надеялась, что самолет потерпит катастрофу, но переменила свою точку зрения, когда Олеся прибыла из отпуска с первыми главами нового романа – романа действительно неплохого, пусть и не дотягивавшего до прежнего уровня, но заметно отличавшегося в лучшую сторону от последних неудобочитаемых опусов.

– Ну вот видите, тетя Наташа, стоит мне побывать на островах в океане, как сразу накатывает вдохновение. Так что посылайте меня туда почаще!

Этот роман несколько улучшил финансовое положение самой Наталии и укрепил ее позиции в глазах «орфушников», однако ей приходилось отдавать треть Олесе. А когда та сдала очередное произведение, опять же весьма на уровне, то потребовала сразу половину.

– И не говорите, что это нечестно, тетя Наташа! Нечестно – это то, что вы делали со мной и моими романами все эти годы. Я – жертва ваших интриг и криминальных наклонностей. Любой суд это подтвердит!

Наталия, которую впервые после долгого перерыва «орфушники» снова вывезли на Международную книжную ярмарку в немецком Франкфурте, опасаясь, что возможный скандал задушит в зародыше новый виток ее карьеры, согласилась.

А потом уровень поставляемых Олесей романов снова снизился, точнее, он скакал, как температура у больного туберкулезом, падая и взлетая от романа к роману, на что «орфушники» справедливо заметили, что такого автора продвигать никак нельзя: и им, и читателю такое не требовалось. Они отказались от рассмотрения возможности снова запустить раскрутку бренда Наталии Хрипуновой – и все честолюбивые чаяния Наталии пошли прахом. Поэтому она мучительно искала выход. О, если бы вдохновение вернулось к ней! Она предпринимала отчаянные попытки снова собственноручно написать роман и показала даже рукопись Инге Дмитриевне, выдав ее за творение одного начинающего автора.

– Явное подражание вашим первым произведениям, Наталия Александровна, но подражание жалкое и бездарное. Нет, такое мы печатать не будем.

Наталия поняла: ей нужен новый литературный зомби. Точнее, даже не один, потому что это со временем или даже, кто знает, очень быстро может привести к подобной же ситуации, как до этого с Олесей. Ей требовалось несколько литературных зомби, вероятно даже, постоянно меняющихся и о существовании друг друга ничего, конечно же, не подозревающих.

Надо же, она даже вышла на одну не так чтобы особо законспирированную конторку, позиционировавшую себя как литературное агентство, оказывавшую услуги подобного рода. Как жаль, что таковой не было двенадцать лет назад, когда она остановила свой выбор на Олесе.

Драла эта контора «Рога и копыта», жеманно именовавшаяся литературным агентством «Сфинкс», конечно, будь здоров, однако эти самые «сфинксы» в полном соответствии с названием и своим логотипом, крылатым человекольвом, обещали полную конфиденциальность и, что важнее, высокий уровень. Не желая доверять пустым обещаниям, Наталия потребовала доказательств – и получила три главы романа, который мог бы выйти под ее именем.

И была в диком от них восторге.

Да, это то, что надо. Она бы с радостью тотчас пошла на сотрудничество с так называемым литературным агентством, поставляющим состряпанные в нужные сроки, в нужном жанре и в стиле нужного автора произведения, если бы не одно «но».

И звалось это «но» Олесей.

Наталия понимала – та добровольно никогда не прекратит их сотрудничество. Более того, Олеся не пожелает упустить деньги, хотя бы и не такие большие, а также возможность шантажировать свою тетю Наташу. И за ее счет вести не самый шикарный, однако более чем обеспеченный образ жизни.

И Наталия вернулась к тем мыслям, которые с некоторых пор стали все чаще и чаще закрадываться ей в голову.

Олеся должна умереть.

Но умирать эта особа, несмотря на свой недуг, в общем и целом здоровая, как корова, не собиралась. И Наталия пришла к выводу, что в таком случае Олесе, не исключено, надо помочь.

Подобное развитие сюжета было похоже на один из романов самой Наталии Хрипуновой, точнее, романов, написанных Олесей и вышедших в свет под чужим именем. Но какая разница!

К тому времени от былого богатства не осталось и следа. Нет, Наталия не бедствовала, однако понимала: если дело пойдет так и дальше, то ей рано или поздно – и, вероятнее всего, скорее рано —, придется продать свою четырехкомнатную квартиру и переехать в жилплощадь поскромнее. Или вообще вернуться в родной город.

Или в родной город должна была вернуться Олеся – например, в гробу, дабы упокоиться на местном кладбище подле своей матушки.