— Вот когда тебя проняло-то… А мой говорит: до чего девка крепкая, даже не заплакала. Ты сиди, сиди… Я сейчас чайку принесу и валерьяночки. Выпьешь, поспишь и завтра будешь как новенькая. Ты девочка приличная, по косе видно, да и взгляд чистый. Отец сказал — дадим денег на билет, автобусом можно и без паспорта. А как сможешь, так пришлешь, хорошим людям нужно помогать.

Она и вправду принесла большую чашку с чаем и таблетки, и я, чтоб успокоить ее, покорно проглотила пару штук, жадно запивая чуть остывшим чаем.

А потом, дождавшись, пока Марина, вздыхая, прикроет за собой дверь, заставила себя вернуться в Инет. Набрала в Гугле ненавистные слова, просмотрела несколько десятков сообщений и поняла, что первоначальный план возвращения в родительские объятия нужно срочно и кардинально менять. Потому что двенадцать дней назад из-за сильных дождей размыло дамбу на небольшой речушке, и грязевой поток подчистую снес в море крайние дома маленького поселка, в котором разместились члены экспедиции. Именно те два дома, в которых была и моя комната.

Спаслись только несколько человек, те, кто ходили вечером в центр посидеть в пивном баре, и компания, отправившаяся в ночник за добавкой. Их всех допрашивали, и они точно перечислили всех оставшихся в доме. Мое имя было в их числе. Впрочем, я и сама это отлично знала.

Мой отец сам возглавил поиски, прилетев на второй же день, но от старых деревянных домов остались только занесенные тоннами ила фундаменты. Позже на берегу нашли два тела — мужчины из соседней комнаты и поварихи с первого этажа. Она всегда ложилась спать раньше всех.

Почти час прошел, прежде чем я решилась снова открыть почту. Мне нужно было теперь только одно — проверить, с какого адреса отец писал последний раз. С городского. В Мексике у него был другой адрес. Значит, он сидит в моей квартире, запасные ключи у него были. И теперь мне нужно сделать почти невозможное — заставить моего рассудительного папу поверить, что я еще жива.

Несколько раз я начинала писать письмо. Нужные слова, которые могли бы убедить отца с первого раза, никак не находились. Я представляла себя на его месте, читала первые фразы и снова убирала написанное, понимая, что он отправит мое сообщение в спам, даже не дочитав.

Идея пришла в голову, когда я уже почти отчаялась и решила лечь спать. Быстро написала несколько слов и нажала «отправить». И только потом взглянула на часы. Черт, одиннадцать! Надеюсь, он успеет увидеть конвертик, прежде чем выключит комп.

Почти пять минут я лихорадочно двигала мышкой, строя на открытой странице синенькие шеренги из выделенных букв, не в силах заняться чем-нибудь более полезным.

И наконец — вот оно, письмо! Все, папа, ты попался. Ай, Томка, ай, умница! Как хорошо сделала, что не выдала до срока свою маленькую тайну, — радовалась я, открывая послание.

«Откуда?» — одно слово, и в этом весь мой папа.

Хотя и я написала немногим больше: «Статуэтка Тутанхамона в коробке с белыми туфлями».

Я купила фигурку из пожелтевшей слоновой кости в антикварном магазине, специально отцу в подарок, и не доверила почте, решив отдать, когда он приедет. А уж чего мне стоило не проболтаться про сюрприз заранее! Зато сейчас это просто спасло, хотя я могла бы придумать и другие вопросы, но ничто не поразило бы его так наверняка.

«Еще я знаю, где лежит тысяча долларов — в потайном ящичке стола».

«Откуда?»

«А день рождения Светы — тринадцатое мая».

«Откуда?»

«А кофе ты любишь с солью, а носки только черные».

«Это многие знают».

«Они не знают, что носки должны быть в резиночку, а яичница прожарена с двух сторон. И еще я знаю, что значит „синий цыпленок“».

«Что?»

«На него кто-то вместо черного перца высыпал пакетик краски».

«Откуда?»

«Оттуда же, откуда и то, что мыть голову зубной пастой не стоит».

«Это я рассказывал друзьям».

«А про трех гуппи рассказывал?»

«Не помню. А ты кто?»

«Ты еще не догадался? Странно. А вот головоломку про котлеты сразу решил».

«Тебе нужны деньги?»

«Да нет, деньги мне одолжат люди, которые меня нашли. Мне главное, чтобы ты не уехал к Габриеле, пока я не доберусь до дома».

«Давно нашли?»

«Сегодня на закате. Но это неважно. Я вспомнила еще вопрос: где лежат три молочных зуба и один собачий клык?»

«А откуда ты знаешь пароль мыла?»

Вот, наконец! В папе проснулся исследователь. Теперь он не отступит, пока не решит эту задачку.

«Я его сама придумала. Буквы моего имени перемежаются с датой твоего рождения. И еще маленькая хитрость, но о ней не скажу. Там много писем, я их не успела прочесть, а ты перекроешь мне вход».

«Я его и так сейчас перекрою».

«И не отгадаешь эту загадку? А как же тогда твой девиз „докопаться до всего“?»

«У меня тоже вопрос: какая на мне была рубашка в день совершеннолетия дочери?»

«Их было два, этих совершеннолетия, я родилась не в России. На первом на тебе ничего, кроме шорт и обожженной на солнце кожи, не было. А, забыла, была сметана, которую мазала ассистентка Лиля. А на втором на тебе была черная футболка».

«Я все равно не верю. Ты какая-то новая подружка, которой Томочка все рассказала. Но я готов с тобой встретиться и поговорить, когда приеду в ноябре на симпозиум».

«Ну и не верь, я плакать не буду. Мне достаточно того, что я жива, а документы бабушка поможет сделать. Или Света в крайнем случае. Но не думай, что я такое прощу, и вали уже к Габриеле, памперсы закупать. Чао!»

Это был удар ниже пояса — упомянуть о моей матери, но время было позднее, а его чрезмерная осторожность начинала злить всерьез. Вот я в такой ситуации уже сидела бы в самолете.

«Откуда ты знаешь про памперсы?»

Надо же, про Свету не задело, а про памперсы сработало!

«Она похвасталась две недели назад, когда ты не смог связаться со мной вечером и попросил ее поговорить».

«Так где ты находишься?»

«Недалеко от Танаиса».

«Как ты туда попала?»

«Веришь, сама хотела бы знать».

«В Недвиговке?»

«Нет, местные жители, которые нашли меня на обочине, привезли в свой поселок, это несколько километров в сторону».

«У них есть телефон?»

«Да, но они спят, им утром рано вставать».

«Позвони мне утром».

«Лучше через Инет, я не помню номер».

«Хорошо. Последний вопрос: ты здорова?»

Слава богу! Бабушка спросила бы об этом в первую очередь.

«Да, цела и невредима».