— Я?

Теперь просто кивнула. Ну не я же.

Вот вообще Макса со скрипкой не представляла, и было даже забавно увидеть его с инструментом в руках. А если он меня сейчас ещё и удивит великолепной игрой, точно с ума сойду от восторга. Да и соседям радость. Не каждый день на скрипке тут играют. Пусть просвещаются.

Макс осторожно снял скрипку со стены. При этом он выглядел немного растерянным, что я засомневалась, решится ли. Но вскоре он уже уверено что-то крутил на инструменте, настраивая звук. Даже присела в кресло, ожидая начала представления.

— Уверен, куколка. Такого ты ещё не слышала.

Макс вдруг приготовился, прислонил до упора скрипку к груди, прижался подбородком, занес над ней смычок, ещё раз бросил на меня взгляд, и я всецело погрузилась в состояние предвкушения. Улыбнулась, выпрямилась и даже подалась вперед, обозначая, что внимательно его слушаю.

И тогда он наконец, заиграл.

Нахмурив брови, он резкими движениями касался струн, срывая с них звуки. То увеличивал темп, то напротив, замедлял. Макс с видом зажимал пальцы у краев скрипки. А я всё сидела, не шелохнувшись, пока с лица медленно сползала глупая улыбка.

По телу даже дрожь пробежала. Внутри словно кто-то отчаянно выл. Тер пенопласт об асфальт. Вилкой по тарелке, твердым мелом по доске, ножом по стеклу. Жуть одним словом. Макс закончил свою игру также внезапно, как и начал. Отодвинул рывком скрипку и прищурился. Наверно, нужно что-то сказать. Приободряющее такое. Веселое.

Но на юмор не тянуло.

— Как тебе? Понравилось? — подлил масла в огонь Фараон, усмехаясь.

Даже слов в ответ разумных не осталось.

Ну что ж. У меня для Макса плохие новости. Потому что играть на скрипке он совершенно не умеет. И он был прав. Такого исполнения я точно ещё не слышала.

Макс ждал ответа, а я мудрых мыслей, что же ему сказать, не задев мужского самолюбия. Вдруг он и впрямь считает себя виртуозным скрипачом. Да только Вивальди и Паганини бы в обморок упали от такого исполнения. И совсем не от счастья. Я и сама с трудом держалась.

— У меня даже слов нет, — в итоге выдавила из себя.

— Интересно, от чего конкретно, — снова ухмыльнулся Фараон. — Для тебя это будет новостью, но врать ты не особо умеешь.

Глаза я округлила. В смысле, не умею?

Макс вернул скрипку на место, подошел и наклонился, опираясь руками на подлокотники кресла, произнес:

— Я всё знаю.

Замер, разглядывая мои глаза, и хоть он молчал, по спине пробежал холод, он этим взглядом говорил куда больше, чем мог произнести. И подозреваю, его фраза совершенно не относилась к игре на скрипке. Ну, допустим, знает. Только вот что?

— Ты такой умный, — произнесла в ответ, вышло хрипло.

Я облизнула вмиг пересохшие губы, и Макс тут же перевел на них взгляд. А потом вдруг поцеловал, жадно, требовательно, притянул меня к себе, поднимая с кресла, и я безоговорочно подалась ему навстречу.

Сильнее вжималась в него, цепляясь за край пиджака, и почему-то в груди билось беспокойство. Мне так хорошо в его объятиях, тогда почему тревожно так становится? Это ведь не последний наш поцелуй. Не последний ведь?

Макс резко остановился. Уперся лбом в мой лоб и тяжело дыша, произнес:

— Мне пора. Завтра утром будь готова. Мои ребята заедут за тобой в десять.

— Зачем?

Взглянул в упор.

— Ты, кажется, хотела выяснить, кто меня… — Макс вздохнул. — Нас подставляет. И даже версию сегодня подкинула. Поучаствуешь в расследовании. Или ты против?

— У меня есть выбор?

— Нет.

Ясненько.

— Тогда я согласна.

— Вот и умница.

В прихожей Макс не притянул меня к себе, не пытался больше приблизиться, и я чувствовала себя совершенно неуютно. Обняла себя за плечи, а он лишь бросил на меня взгляд, кивнул и вышел.

Я так и осталась осталась с нарастающей внутри пустотой, пока что не находя явной причины, откуда возникло это беспокойство.

Теперь я бродила по квартире, пила кофе, стояла у окна, вглядываясь в зимнюю ночь, ветер утих, снег переливался в мерцании уличных фонарей, там, за окном, на удивление спокойно, но внутри меня нарастала тревога. И чем больше проходило времени, тем ярче осознавала — я заигралась.

Мне, конечно, не терпелось узнать, верны ли мои предположения, но одновременно с этим думала о том, что если это Паша, то на него мог выйти и Вадим. Как — не знаю, но ведь он говорил, что почти всё решил, что переговоры с этим человеком состоялись.

Меньше всего на свете, мне хотелось, чтобы Макс подумал, будто я с этим ненормальным заодно. Он и так мне не особо доверяет, но если тот, кто мстит Фараону — это, действительно, Паша, то и на меня у него может быть зуб. Конечно, вряд ли он знает, кто причастен к его подставе, и, возможно, я вне подозрений. Но что если он всё же это выяснил каким-то образом? К тому же получается, обратился к нему Вадим, предлагая наши кандидатуры в союзники, практически с моей подачи. И этот факт в этом случае Паша вряд ли скроет.

Это что же выходит? План Вадима заключался в том, что он находит союзника, хотя сейчас мне просто хотелось выяснить правду, кто за всем этим стоит. Играть больше не тянуло.

Но оказывается, и я, и Фараон у этого ненормального во врагах. Тогда мы с Максом по одну сторону баррикад. И если проигрывать, то вместе. Так, получается? А вдруг этот Паша что-то ещё задумал?

Мне очень хотелось бы ошибаться, но накрутила я себя достаточно. Теперь мне не терпелось рассказать Фараону всю правду. Первой. Пока он не услышал какую-нибудь другую версию. Но в этом случае я жестко подставлю Вадима. Черт бы его побрал. Что делать-то?

Около полуночи, вдоволь себя истерзав, всё же отправилась спать, совершенно не представляя, что ждет меня завтра.

Фараон не соврал, и ровно в десять его парни уже стучались в дверь. Я бы предпочла видеть самого Макса, но выбирать не приходилось, поэтому растянула на лице подобие улыбки и отправилась навстречу «приключениям».

Морозный воздух щекотал ноздри, а яркое солнце, отражаясь от снега слепило так нещадно, что даже глаза заслезились. Напрасно я так старательно подводила стрелки. Выразительный взгляд с размазанной под глазами подводкой теперь скорее напоминал печальный. Хоть я и старалась стереть с лица бонусы, «подаренные» солнечной погодой.

Впрочем, у меня в запасе есть второе «оружие». Новый комплект под платьем, надеюсь, до него мы сегодня дойдем. Раз с доверием у нас проблемы — будем брать штурмом. Ведь если я решусь признаться про наш с Вадимом "розыгрыш", обаяние мне очень пригодится. Очень.

Пока мы ехали, я несколько раз меняла своё решение и входила в офис Макса, решив действовать по обстоятельствам. В конце концов, спонтанные выводы — это то, что у меня выходит лучше всего.