Харви улыбнулся:

– Я не сторонник жестокого обращения с животными, но, кажется, он переусердствовал. Что случилось дальше?

– Антипапа наслал чуму лет через сто после смерти Григория, так что не случилось ничего особенного, – ответил Ник. – В истории этот антипапа известен как Мефистофель Ленивый. Любишь историю? Хочешь еще интересных исторических фактов?

Харви, точно так же как миссис Линк, обшаривал взглядом леса и горы. Но видел только Гриндейл, окутанный тучей.

– Конечно. Заходи, расскажи мне побольше исторических фактов.

Он бросил взгляд на Ника и увидел, что тот внимательно рассматривает его.

– Почему ты пригласил меня в дом?

– Моя соседка только что завела разговор о ведьмах. Странно это.

– Соседка? – переспросил Ник снисходительным тоном, от которого Харви скрипнул зубами. – Ты считаешь, мне грозит опасность от этой пожилой дамы? Да ей лет четыреста, не меньше.

– Ну уж точно не четыреста!

– Но выглядит она именно на столько, – заметил Ник. – Все хорошо. Ситуация с бесовкой-неудачницей взята под контроль. Ты слишком много беспокоишься.

«Беспокоиться, пожалуй, самое подходящее слово», – подумал Харви. До сих пор у Ника не получалось находить подходящие слова ни для чего.

Вдруг Салем зашипел.

Ник зашипел в ответ:

– Не доверяю я тварям вроде тебя. Брысь, шпион.

Салем встал и с видом оскорбленного достоинства удалился в лес, задрав хвост. Харви решил, что Ник скорее собака, чем кот.

– Ну что, коварный шпион изгнан, теперь заходи.

– Если мне угрожает слабоумная соседка, то я могу телепортироваться, – небрежно предложил Ник.

Харви разинул рот:

– Ну, ты даешь! Как Стрингер, да? А что, все ведьмы и колдуны умеют телепортироваться?

– Нет, – гордо ответил Ник. – Только лучшие из лучших.

До чего же он самодовольный. Харви спустил ему это с рук только потому, что телепортация – это действительно очень круто.

– Хочешь, я и тебя телепортирую? – предложил Ник. – Куда желаешь попасть?

Томми всегда говорил: тебе надо уехать из Гриндейла. А сам так и не уехал.

– Не надо мне никакой магии, – огрызнулся Харви.

Наступило молчание холоднее, чем снег и лед.

Ник ухмыльнулся, не выказав ни понимания, ни жалости, только чародейскую злость.

– Сабрина тоже ведьма. Как ты можешь любить ведьму и ненавидеть магию?

Харви облизал пересохшие губы и покачал головой:

– Сам пытаюсь разобраться.

– Так разбирайся скорее, – безжалостно сказал Ник. – Ты выбрал себе в возлюбленные необыкновенного человека. Так почему ты решил, что любить ее будет делом обыденным? Разве Сабрина попросила бы тебя не рисовать при ней?

– Нет, – машинально ответил Харви, и у него упало сердце. – А это так же важно?

– Магия – гораздо важнее, – покачал головой Ник.

– Я постараюсь, – тихо выдавил Харви.

Он не добавил: «Мне очень страшно».

На лице у Ника еще на мгновение задержалась ярость. Потом он раздраженно вздохнул:

– Ты, человече, давай, поскорее привыкай к магии.

– Знаю, что надо, – понурился Харви.

В Гриндейле без этого не проживешь.

– Ты где-то поранился, – заметил Ник. – Не будь таким беспечным. Сабрина волнуется за тебя. Что стряслось?

Харви смущенно насупился, потом проследил взгляд Ника. Тот смотрел на его разбитую руку.

Он перевел взгляд на белоснежные поля, на темный лес.

– Я ударил человека. Он говорил гадости о моей подруге Сьюзи. Но надо было бы сначала предостеречь его.

Ник искренне удивился:

– Почему?

Ну как ему расскажешь о том, что отец частенько поднимал на него руку и что, хуже того, он, Харви, уже перестал этому удивляться.

– Ты считаешь, в этом мире слишком мало боли? Надо, чтобы люди почаще причиняли ее друг другу?

Ответ казался очевидным, но так и не прозвучал. Харви сидел, прислушиваясь, как ветер гоняется сам за собой по обледенелым лесам. Он повернул голову и поймал веселый взгляд Ника.

– Ну и чудак же ты, – сказал Ник, и из его голоса исчезли последние капли гнева.

– Нет, это ты чудак, – твердо заявил ему Харви. – Зачем ты пришел? О чем хотел спросить?

Что толку было снова распространяться о странных словах миссис Линк? Ник не воспринимает людей всерьез, он не станет слушать. Однако пришел сюда за помощью.

– Я хочу… – начал Ник. – Однажды я видел вас с Сабриной на свидании. И вы оба казались… счастливыми. Потом я познакомился с Сабриной. Она вошла на глазах у десятка врагов, вступила в наш Инфернальный хор и запела. Бросая вызов и всем нам, и самому Сатане.

Харви вспомнил, как Сабрина пела в лесу. Нежно, словно дикая птичка. Его волшебная девочка.

– Раньше она пела для меня, – прошептал он.

Больше не поет.

– Когда я узнал Сабрину получше, – продолжал Ник, – мне подумалось… Я тоже хочу быть счастливым.

Ник произнес слово «счастливым», как будто оно было на другом языке. Харви поймал себя на том, что жалеет парня, который вознамерился отбить у него девушку, и сам себе подивился. Ну и глуп же он, в самом-то деле.

И поскольку он все равно был глуп, то спросил:

– А ты разве не счастлив? Разве тебе не с кем поговорить в твоей Невидимой академии?

Наверное, в школе для ведьм нет школьных консультантов. Хотя, ясное дело, ведьмам такие консультанты ох как нужны.

– Есть. Пруденс, например, – сказал Ник.

– Да, – кивнул Харви. – Пруденс классная.

Пруденс его здорово напугала, однако это отошло на второй план, когда он увидел, как она смотрит на своего маленького братишку. При виде малыша ее лицо расцвело. На миг Харви даже подумал, что они могли бы подружиться. После этого он пошел бы к Сабрине и сказал, что теперь все понимает и больше не боится.

Ник искренне удивился:

– Тебе нравится, когда в тебя силком вливают сыворотку правды?

– Мне бы хотелось, чтобы Сабрина говорила мне правду.

Однажды Сабрина заставила его забыть правду. Он жалел об этом. Лучше бы она заставила его поверить. Если бы магия не принесла столько боли, он бы, может, даже полюбил ее, как любил все в Сабрине.

– Видимо, когда говоришь правду, то все сразу делается хуже, – заметил Ник. – Уж лучше никогда ее не знать.

Харви покачал головой: