На самом деле, после того, как она умерла, люди время от времени приходили посмотреть на дом старухи. Так как посетители всё время менялись, Джонатан пришёл к выводу, что дом продаётся. Кто же был владельцем?

Там всё было по-прежнему; а если что и менялось, то к лучшему: наверху, на чердаке, распахнулось окно, и ветер, играя им, разбил стекло. В саду тут и там беспорядочно росли овощи, измождённые и полуодичавшие, не имея ни приятного вида ухоженных овощей, ни свободной и простой позы диких растений. Дорожки заросли алым курослепом и одуванчиком. Вьюнок Джонатана перелез через забор и накрыл одну из грядок. Куст крыжовника дал большие матовые ягоды, которые лопались во рту; плоды на деревьях были червивые.

Если бы он был богат, Джонатан охотно купил бы этот дом - и тот, который он снимал. Он бы оставил забор и сохранил вещи старухи нетронутыми, чтобы иметь странное место для исследований. К сожалению, бельё, утварь и прочие безделушки уже забрали – самое лучшее пропало.

– Была одна вещь, которую не стоило делать, но я всё равно тебе расскажу. Я был в супермаркете рядом с нами, возле маминой работы, меня часто туда посылают. Я купил там литр вина.

– Я выпил весь литр, меня вырвало. Потом отнёс на помойку, у нас нет мусоропровода.

– Просто хотел попробовать. Сначала было приятно. Но потом стало нехорошо. Литр – это слишком много. Я больше не пью.

– Я больше не пробую – сильно тошнит… Ах, ладно, всё равно, налей стаканчик! На полпальчика! Потому что мне было грустно, правда, потом стало ещё грустнее. Правду говорят, что после этого ты ни о чем не думаешь. Ты когда-нибудь так напивался?

– Теперь я не вернусь домой. Никогда. Никогда!

– Сам знаю, что не получится.

– Знаешь, что я прочитал! Это было в одной газете. Про одного мальчика, он кого-то убил. А пистолет был его отца. Они ничего с ним не сделали. Честное слово... Правда, потом нельзя ехать, куда захочешь. Оно того не стоит. А иначе я смог бы.

Джонатану надоело купаться в бассейне. Решили брать лодку. Было приятно видеть Сержа обнажённым или почти обнажённым среди остального народа. Приятно было смотреть, как он забавляется, плавать рядом с ним. Всё, что ранее было невыносимым, должно прийти в норму.

– Это большая жирная жопа. Почему жирная? Неважно, но это смешно, большая жопа! (изображает пердёж).

– Теперь это уже не твой дом. Тут много самолётов. Они делают красный, белый и синий дым. Они летят очень быстро. Здесь внутри голова.

– Погоди, начинается та же история. Во-первых, ты его уже должен был видеть. Понимаешь, он в зоопарке, они отрезали ему бивни. Знаешь, он очень маленький, но всё видит. Он тебя видит! Итак, он подходит к тебе со своей большой штукой и берёт ею хлеб, как будто собака лизнула, но только очень быстро. Слоны такие замечательные!

– Разве их здесь нет? Даже в том городе? Какая жалость.

– Их детёнышей можно держать дома. Ох, какой милипуська! Хотя, он больше чем корова! Я видел таких малышей. У них нет ресниц.

Серж, в самом деле, очень взрослый. Детей десяти лет принято считать личинками с мёртвым мозгом; многие из них, по факту, даже хуже. Но только не Серж: он действительно сопротивлялся.

Эта борьба уже доставила ему много горьких минут. Это поразило Джонатана и причинило ему боль. Если двумя годами ранее он был влюблён в малыша, который, казалось, почти не знал страданий этого мира, то теперь он находился в компании кого-то равным себе – с десятилетним мужчиной, который испытывал и знал всё то же, что и Джонатан – но который верил, что быть с Джонатаном – значит, спастись от этого знания, оправиться от него, превратить его в обычный кошмар, от которого, смеясь, избавляешься утром. Для Сержа мир, по-прежнему, мог состоять из людей, которые ему нравятся, а не из людей, которые командуют.

Джонатан знал, что мальчик ошибался, но не говорил об этом - и это была единственная недомолвка, которая всё ещё стояла между ними.

– На самом деле их пять. Можешь пересчитать их зады. Они разного цвета. Они едят такие большие цветы. Где-то наверняка должны расти такие цветы. Ими можно пользоваться вместо зонтика.

– Вот они на фотографиях.

– Гляди! вода опять возвращается. Они пытаются вылезти из неё, смотри, как они карабкаются. Это лестница из слонов. Тот, что на дне, поднял хобот в воздух, чтобы дышать, а ещё он как перископ. Он не должен утонуть! Я сделал воду не слишком высоко.

– Но всё равно для них это настоящая проблема. Теперь смотри! Тот, что наверху, может делать так, как в мультике, он летает с помощью ушей! Остальные это видят и говорят, ах, отличная идея! И они улетают. Все спасены. А вода затопляет всё до самого верха. Ааа!

После месяца такой новой жизни Серж спросил, не слишком ли дорого он обходится. Тогда же они стали задумываться о грядущей осени. Им действительно нужно... нужно что? Что они могли сделать? Как им остаться вместе и не дать разлучить себя?

– Мы не должны ничего им говорить, – решил Серж, но это была лишь мера предосторожности, а не решение.

Что касается Джонатана, он уже думал, что игра окончена; он мечтал о невозможном; он ничего не сказал.

– Да! Это ракета с того рисунка. Она большая, туда войдёт пять слонов. Может, они уменьшились. Вроде, это нормально. Они снова в небе. Звёзды разные, это ночь. Знаешь, у моего отца есть бинокль, очень большой! Я беру его иногда. Если встать у окна и смотреть на луну, то через него можно всё увидеть, что там наверху! Большие синие пятна. Это так красиво. Когда серп тонкий, то мало что видно. Но это, правда, красиво!

– Я видел фотографии, когда они туда высадились. Вблизи выглядит не так красиво. Но я видел фото камней с луны, цветные фото. Они секретные, их нельзя купить. Эти камни.

– Я бы тоже хотел такие. Неважно, я сделал на всё небо. Настоящие, конечно.

– Вот этот, ну. Он хочет гулять. Это морской змей. Но он хочет прогуляться по небу. Он, наверное, внезапно это придумал. Он смеётся. Он не противный. Но они напуганы, сидят в ракете.