Дверь за ним закрылась. Юля подождала минут двадцать, неподвижно сидя в кресле, рассчитывая, что за это время Игорь со своим наглым дружком успеют уехать. Потом поднялась, кивнула фотографии мужа и вышла из кабинета. В коридоре стоял Роман Иванович. Руки в карманах брюк, на лице ни намека на улыбку.

— Поздние гости? — холодно поинтересовался он.

— Да, решали вопросы по проверке. До завтра.

Роман Иванович поджал губы и, подождав, пока она пройдёт мимо, бросил в спину:

— Значит, мне вы сказать ничего не хотите.

— О чем? — Юля обернулась.

— Об этих двух ментах.

— Пока нет.

Роман Иванович пожал плечами.

— Как бы потом не было поздно.

Юля отвернулась, не проронив ни слова. К черту этих «хозяев мира», она во всем разберется сама.

* * *

Дима чувствовал себя на редкость паршиво. Следователь, тот ещё зануда, постоянно огрызался, обрывал на полуслове. Радовало только, что и со Светой, и с её Сашенькой он разговаривал точно так же. Сашенька выпендривался, совал следователю под нос какие-то бумаги из больницы, вопил, что до сих пор не может нормально работать. А зарабатывает он, видите ли, много — за одну неделю аж миллиона два. Света сидела рядом, опустив голову, и старалась ни на кого не смотреть. Где-то в глубине души Диме было её жаль. Она попала под влияние своего долгожданного принца, делающего большие деньги и использующего её как средство для разрядки. Света, конечно, сама выбрала этот путь, и если бы она того хотела, Дима бы ей помог. Как старый знакомый.

После беседы со следователем они по очереди вышли из кабинета. Сашенька, злобно зыркнув на Диму, пошёл прочь с миной ущемленной гордости. Что-то явно пошло не по-его.

Света же уходить не торопилась.

— Прости меня, — тихо произнесла она, глядя вслед своему принцу. — Прости, что оболгала.

Дима едва сдержался, чтобы не обнять её — такой слабой и беспомощной она казалась, а, может быть, и была на самом деле. Он давно понял, что слишком плохо разбирается.

— Я не хотела, но… ради Саши я готова на все, — Света грустно посмотрела на Диму. — Но ты выкрутишься… Тебе ведь так помогают.

Дима промолчал, и она ушла. Опустив голову, заторопилась к своему Сашеньке, ярму и оглобле.

Названивал Макс, как всегда плевать хотевший на чужую занятость. Дима достал телефон, сбросил и, задумавшись, обвел коридор взглядом.

О чем говорила Света? Кто ему помогал? Юля? Зачем она без его ведома влезла в эту кашу? Как будто у нее мало своих проблем.

Он разозлился. Потому что помощи не просил. Потому что привык свои проблемы решать сам и сам же по своим долгам платить. А Юля что? И ведь ничего не сказала…

Дима вздохнул и, очухавшись, заторопился на работу. И уже вечером, устав сам и измотав свое негодование, заехал в цветочный магазин, купил букет роз кремового цвета, с тугими, махровыми бутонами, и без звонка полетел к её дому.

Юля как раз выходила из машины, когда он, припарковавшись на противоположной стороне двора, направился к её подъезду. Она закрыла дверь, на мгновение, такое незначительное, что посторонний бы и не заметил, устало привалилась к красному боку своей «мазды» и, резко распрямившись, заторопилась домой.

— Юля!

Она обернулась, оглядела двор каким-то рассеянным, невидящим взглядом, а потом заметила его и измученно улыбнулась.

Он, не сказав ни слова, сунул ей в руки букет и, взяв за талию, привлек к себе. Сходу потянулся к ней, коснулся губами шеи за ухом, вдыхая аромат духов и её собственный, тонкий, нежный запах, и в поцелуе скользнул вниз, до плеча. Она не ожидала — чуть отклонила голову в сторону, принимая такую спонтанную и оттого ещё более пьянящую ласку, и щекой коснулась бархатистых лепестков роз.

Дима отстранился, взглянул на неё, тепло улыбаясь.

— Привет, — сказал тихо и хрипло, сам не узнав свой голос.

Юля посмотрела на него снизу вверх. Щёки тронул румянец, глаза заблестели, и от размытой тени усталости не осталось и следа. Она ожила от его прикосновения, и Диме стало радостно, что он смог на короткое мгновение сделать её чуточку счастливей. Что говорить, и для него неприятности дня остались где-то позади, за бортом их близости, их теплого уединения, их расслабляющей, трансирующей тишины.

— Пойдём, — она взяла его за руку.

Он тряхнул головой и послушно последовал за ней, не без удовольствия наблюдая, как осторожно-заботливо она прижимает к себе его букет.

Конечно, дома можно было забыть о покое. Тут хозяйничали младшие.

Люда крутилась у плиты, то и дело заглядывала в духовку, а Егор кромсал помидоры с таким видом, будто перерезал провода на детонаторе.

— Ой, вы вместе пришли? Классно! — Люда подмигнула сестре. — Сейчас будет готово! Ой… Какие цветы! Вот это да! Егор, принеси вазу!

— Блин, ну я помидоры режу!

Младшие догадались обо всем сами и, так как пока были целиком заняты друг другом, на брата с сестрой особого внимания не обращали, что Диму очень радовало.

Юля отдала Люде букет.

— Какие красивые! Шикарные! — пищала девушка, крутясь с цветами возле зеркала. — А давай я тебя с ними сфотографирую?

— Потом, я очень устала, — ответила Юля, бросая сумку на тумбочку. — Я в ванную. Дима, проходи.

Люда уже умчалась искать вазу, и только Егор, вскинув голову, встретил брата выразительным взглядом, насколько вообще может быть выразительным взгляд одного глаза.

— Слушай, — Дима почесал подбородок, оглядывая потолок. — Мне… Мне тоже руки помыть надо.

— Так помой тут, — Егор, жуя помидор, указал ножом на раковину.

— Нет, тут неудобно, — и Дима, пожав плечами, направился в ванную.

Юля только и успела, что заколоть волосы и снять серьги. Дима появился за её спиной так внезапно, что она едва не вскрикнула. А в следующий миг он уже скользил губами по её шее и обнимал за талию так крепко, что ей хотелось выгнуться, чтобы теснее прижаться к нему. Из-под полуопущенных век она видела в отражении, как он расстёгивает верхние пуговицы на её блузке, как скрывается его ладонь под тонкой тканью. Она закусила губу, вздрагивая от каждого его прикосновения. Зеркало услужливо демонстрировало всю сцену, но видела Юля только затуманенный желанием взгляд сжимающего её в своих объятьях мужчины.

Он ушёл без слов, также тихо и незаметно, как и появился. Юля, потеряв опору, пошатнулась на ватных ногах, вцепилась в край раковины и, не глядя протянув руку, включила воду. Под ледяными струями немели пальцы, а Юля все смотрела в зеркало и никак не могла справиться с жаром, охватывающим