Наверняка задача по его соблазнению окажется не такой уж простой. Пока он придерживался собственного обещания быть для Оливии лишь другом. Но в последнее время он стал так похож на мужчину, которого Оливия помнила и любила. Дьявол, он сводил ее с ума и был настолько обворожителен, что Оливии хотелось свернуть ему шею. Но более всего ее раздражало то, что чары Стерлинга пленили не только ее одну. Хотя ей было все равно. Абсолютно все равно.

И все же Оливия желанию вопреки раздумывала, сможет ли что-нибудь заставить мисс Джонсон отвернуться от сногсшибательного графа и переключить внимание на привлекательного молодого стряпчего с прекрасными перспективами.

Все шло именно так, как нужно. Попыхивая сигарой на террасе отеля «Шепард» в Каире, Стерлинг едва сдерживал глупую улыбку. К тому времени как они вернутся в Лондон, Ливи вновь будет принадлежать ему. Навсегда. Одного этого было достаточно, чтобы удовлетворенно улыбаться.

Стерлинг сдержал свое обещание, данное Оливии на палубе пакетбота, направляющегося во Францию. Он весьма преуспел как терпеливый, внимательный и заботливый попутчик. И это оказалось проще, чем он ожидал. Кроме того, занять себя все равно было нечем. Не нужно было никуда спешить, отвечать на многочисленные письма и решать проблемы. Правда, в начале путешествия Стерлинг немного тяготился вынужденной праздностью, но это чувство быстро прошло.

Он знал многих людей, живущих на свете лишь ради собственного удовольствия. Такую возможность давало немалое состояние и положение в обществе. Стерлинг всегда смотрел на таких людей с пренебрежением и даже чувствовал некоторое превосходство. Но сейчас он смог в полной мере оценить достоинства праздной жизни, где есть место веселью и беззаботности. Нет, он не собирался привыкать к подобному образу жизни, он просто наслаждался им. Странно, но едва лишь он примирился со своим вынужденным положением путешественника, как наслаждаться жизнью стало легче.

Однако время от времени путешествие не казалось таким уж привлекательным. Сойдя на берег в порту Александрии, путешественники сели в поезд, направляющийся в Каир. Даже в первом классе было пыльно, душно и многолюдно, а посему получить удовольствие от подобной поездки оказалось непросто. Впрочем, некоторый дискомфорт был неотъемлемой частью любого путешествия.

Так же как и новые впечатления. Стерлинг еще раз оглядел улицу, простирающуюся перед отелем, и тихо засмеялся. Разве он мог представить, что когда-нибудь окажется здесь? Каир являл собой загадочную смесь древних традиций и современных нововведений. Далеко на линии горизонта можно было разглядеть группу пирамид — молчаливых свидетелей многовековой истории Египта. «Шепард» считался лучшим отелем Каира. С его террасы можно было наблюдать бурлящую внизу жизнь города. Его улицы заполняли местные жители, туристы, торговцы, военные и европейцы, так или иначе представляющие здесь культуру своей страны. А сколько здесь было развлечений! Свое искусство демонстрировали музыканты и танцоры, жонглеры и предсказатели и — помоги ему, Господи! — заклинатели змей. Стерлинг не видел представление ни одного из них. Да и не желал видеть. И все же он сразу вычленял из толпы этих внушающих страх людей с их приметными круглыми корзинами в руках. Стерлинг прекрасно знал, что там хранится, и каждый раз, заметив заклинателя змей, не сводил с корзины глаз, на случай если змея вздумает покинуть свое убежище. Стерлингу казалось, что это правильно и предусмотрительно.

Стерлинг выпустил в воздух колечко дыма. Если бы только его видели сейчас братья. Чопорный, уравновешенный и скучный? Ха! Если из затеи Оливии ничего не получится, он хотя бы научится лучше понимать собственных братьев.

Оливия оценила его новое «я», но все же относилась к нему с определенной долей скепсиса. Он не раз ловил на себе ее изучающие взгляды. Она смотрела на него так, словно он был загадкой, которую она никак не могла отгадать. Стерлинг усмехнулся. Ему это нравилось. Зачастую Оливия начинала иначе оценивать его наутро после того, как он по той или иной причине вежливо отказывался войти в ее каюту. А такие приглашения поступали с завидной частотой. То она предлагала выпить по бокальчику хереса, то посмотреть расписание поездов, то заглянуть в один из путеводителей его матери. Но каждый раз Стерлинг придумывал подходящую причину для отказа, хотя больше всего на свете желал остаться с Оливией наедине. Он напоминал себе о том, что терпение есть добродетель, несмотря на то что зачастую это качество казалось ему пороком, выпивающим из него все жизненные соки. Ведь Стерлинга нельзя было назвать терпеливым. Но он вовсе не собирался позволить Оливии узнать, что каждый раз, когда он благопристойно желает ей спокойной ночи у дверей каюты, каждый раз, когда она заглядывает ему в глаза в надежде сорвать с его губ поцелуй, он с трудом удерживается от того, чтобы не ответить на этот молчаливый призыв. Ведь от желания обладать Оливией его тело и душу пронизывала нестерпимая боль.

И все же, несмотря ни на что, Стерлингу не следовало оставаться наедине с женщиной, которая, возможно, вынашивает в голове план мести. Стерлинг не очень-то верил в это, но время и обстоятельства настолько изменили их обоих, что он уже ни в чем не мог быть уверен. Оливия сама призналась, что так и не простила его, и он до сих пор не знал, как с этим жить.

Оливия упорно пыталась завлечь его в свою каюту, и Стерлинг никак не мог понять зачем. Если бы речь шла о другой женщине, он осмелился бы предположить, что она хочет затащить его в постель. Стерлинг улыбнулся при мысли об этом. Он вовсе не возражал оказаться в постели с Ливи, ведь у него так давно не было женщины. Нет, он вовсе не был монахом, но в последнее время действительно стал походить на оного. Иногда в поле зрения Стерлинга попадала какая-нибудь актриса, или танцовщица, или привлекательная вдова. Обычно это происходило на званых вечерах, которые он вынужден был посещать в соответствии со своим положением в обществе. Если же его мать не считала какое-то из подобных мероприятий сколько-нибудь значимым, Стерлинг с удовольствием и облегчением оставался дома. Но только теперь Стерлинг задумался над тем, почему так поступал. Когда он стал таким… да-да, скучным? Ведь когда-то он очень любил балы, званые обеды и маскарады. В какой момент своей жизни он изменился?

Ясно было одно: он отправлялся в путешествие совсем другим. И тетерь Стерлингу казалось, что чем больше он превращается в молодого человека, которым когда-то был, тем больше Оливия напоминает ему девушку его юности. Теперь она совсем не походила на женщину, приказавшую ему убраться прочь из ее жизни. Но и он не напоминал более человека, приставившего к Оливии телохранителей.

Стерлингу оставалось лишь гадать, кем они станут к концу путешествия.

На террасе появился Джозайя, и граф жестом пригласил его за свой столик.

— Вы получили ответ от сэра Лоуренса? — Почти сразу после приезда в отель Стерлинг отправил стряпчего к сэру Лоуренсу с просьбой о встрече.

— Получил, сэр. — Джозайя вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги и протянул его Стерлингу. — Он сразу прочитал ваше письмо, и мне показалось, оно его развеселило.