Оуэн, как вы уже догадались, не обращал внимания на утверждения аборигенов о том, что утконос откладывает яйца. Он был уверен, что это млекопитающее, и для него все было ясно и однозначно: млекопитающие — живородящие. Поэтому, когда в 1831 г. лейтенант британской армии Лодердейл Мол вытащил из гнезда самку с двумя дочками и сообщил о маленьких отверстиях на брюшке матери, из которых сочится молоко, Оуэн отреагировал на это радостным возгласом. Но когда Мол продолжил свой рассказ, упомянув, что в гнезде находились осколки яичной скорлупы, и когда другие наблюдатели собственными глазами увидели, как самка отложила два яйца, Оуэн поднял их на смех. Это не были естественные роды, заявил он; должно быть, у самки от страха случился выкидыш. Печальный пример того, как ученый позволил предвзятым идеям и личным обидам взять верх над здравым смыслом, не говоря уже о тысячелетнем опыте знакомства местных жителей с животным, которое он — лондонец, бывавший при дворе, — ни разу не видел живым.

В конце концов всем пришлось признать, что утконос откладывает яйца. Это было сродни признанию на смертном одре, когда в 1884 г. восьмидесятилетний Оуэн одобрил ужасающий отчет молодого зоолога по имени Уильям Колдуэлл. В течение двух месяцев 150 аборигенов по поручению Колдуэлла старались убить как можно больше утконосов. Охотились они и за другим мохнатым курьезом Австралии, тоже, как утверждалось, яйцекладущим, — колючей ехидной. Это была империалистическая наука в ее худших проявлениях: около 1400 животных было убито, а аборигены безжалостно эксплуатировались. Во время этой бойни Колдуэлл лично застрелил беременную самку в тот момент, когда она откладывала яйца. Одно яйцо нашли рядом с тушкой, другое оставалось внутри матки.

Теперь не оставалось сомнений: и утконос, и ехидна представляли собой причудливые виды, которые откладывали яйца, как птицы и рептилии, но выделяли молоко, как млекопитающие. Они получили название «однопроходные», так как у них было только одно отверстие на все случаи жизни — для мочеиспускания, дефекации и размножения. К тому времени дарвиновская теория эволюции стала общепризнанной, и анатомы понимали, что представляют собой однопроходные: необычных млекопитающих, менее «прогрессивных», чем сумчатые и плацентарные, сохранивших многие примитивные особенности свои далеких «пресмыкающихся» предков (например, откладывание яиц), но вместе с тем развивших собственные особенности (например, клювы с чувствительными рецепторами). Причем они обитали только в Австралии и Новой Гвинее, в изоляции на небольшом участке земного шара. Больше нигде в дикой природе никто не видел живого однопроходного или другого яйцекладущего млекопитающего.

Одна загадка разрешилась, но возникла другая: откуда взялись однопроходные, в смысле эволюции? Проблема осложнялась тем, что у взрослых утконосов и ехидн нет зубов, а ведь на сравнение всех этих заковыристых бугорков и гребней на зубах как раз и опирались анатомы издавна, строя родословное древо млекопитающих. Как выяснилось, секрет крылся в челюстях детенышей утконоса, у которых зубы ненадолго вырастают, а потом рассасываются. Ответ помог раскрыть еще одну тайну: от каких млекопитающих остались эти необычные, вроде бы трибосфенические зубы в меловой ископаемой летописи южных континентов?

Выводы посыпались цепочкой, как костяшки домино. Сначала в 1970-х гг. на юге Австралии нашли пару верхних коренных зубов, бугорки которых соединялись необычайно мощными гребнями — лофами. Очень похожие зубы с лофами кратковременно появляются у современных детенышей утконосов. Возраст ископаемых зубов — их обладатель получил название «обдуродон» (Obdurodon) — составлял 15–20 млн лет. Таким образом, это был древнейший утконос в ископаемой летописи. Впоследствии были найдены отдельные нижние зубы обдуродона, а затем и полный череп, и оказалось, что лофы имеются и на нижних коренных зубах. Теперь палеонтологи знали, что искать: если в более древних отложениях найдутся похожие зубы, можно будет проследить происхождение однопроходных в еще более далеком прошлом.

Существенный прорыв наступил в начале 1980-х. В пыльном захолустном городке Лайтнинг-Ридж — с населением едва в 2000 человек — один старатель просеивал песчаные и сланцевые породы возрастом в 100 млн лет, высматривая, не мелькнет ли сине-зеленая искорка. Это было опаловое месторождение, и в тот день старатель нашел то, что искал. Опал, но не в форме шарика или комочка, который можно распилить на камни ювелирного назначения. Этот удивительный опал был чуть больше двух сантиметров в длину и представлял собой палочку, сплюснутую с боков; из одного конца ее торчали три зубчатых выступа. Палочка оказалась зубной костью, а зубчатые выступы — коренными зубами с бугорками и гребнями. Это была челюсть млекопитающего, которая была погребена в песках мелководного моря, растворилась, заместилась кремнеземом и превратилась в опал, став одной из самых удивительных и невообразимых окаменелостей.

К тому же это ископаемое имело огромное значение. Описанное Майклом Арчером и его коллегами в 1985 г. под названием «стероподон» (Steropodon), оно сразу же побило несколько рекордов. Это было первое австралийское млекопитающее, более древнее, чем зубы обдуродона и аналогичные по возрасту окаменелости, а значит, первое млекопитающее из Страны антиподов эпохи динозавров. Это был первый образец раннемелового млекопитающего из Южного полушария в принципе, поскольку ни в Южной Америке, ни в Африке, ни в Антарктиде, ни в Индии ничего подобного еще не было найдено. И что главное для нашего сюжета, это было древнейшее однопроходное. Его зубы обладали такими же безошибочно узнаваемыми лофами, как зубы современных детенышей утконосов и ископаемого обдуродона. Мало того, полость на конце челюсти позднее была определена как участок большого нижнечелюстного канала — трубки, проходящей через зубную кость утконосов и несущей плотную сеть артерий и нервов, подведенных к чувствительному клюву. Эта маленькая сверкающая окаменелость доказала, что однопроходные появились в глубокой древности.

У зубов стероподона была еще одна примечательная особенность, которую не так просто проследить на непостоянных и сильно модифицированных зубах современных молодых утконосов. Они были трибосфеническими — по крайней мере, согласно описанию Арчера и его коллег. Нижние коренные обладали тригонидной областью из острых бугорков и гребней впереди и талонидным углублением позади. Верхние коренные, впрочем, до сих пор неизвестны, поэтому неясно, был ли у них протокон — пестик, составляющий неотъемлемую часть трибосфенической конструкции.

В следующие два десятилетия, когда палеонтологи развернули поиски млекопитающих в Южном полушарии, аналогичные зубы стали попадаться повсюду. Сначала в штате Виктория на юго-восточной оконечности Австралии, где супружеская пара первоклассных палеонтологов — Том Рич и Пэт Викерс-Рич — сообщила о находке хрупкой двухсантиметровой челюсти животного, которое они назвали «авсктрибосфенос» (Ausktribosphenos). Как и стероподон, он относился к меловому периоду. Затем на Мадагаскаре, где Джон Флинн (один из моих преподавателей в аспирантуре в Нью-Йорке) со своей командой углядел обломок нижней челюсти всего несколько