множество ляонинских млекопитающих из Китая, Золтан Ксики-Сава, румынский палеонтолог с тихим голосом и саркастическим умом, и многие другие, прибывавшие с годами. Как оказалось, млекопитающие нам попадались чаще, чем динозавры. В этих млекопитающих тоже ощущается нечто монгольское — все они относятся к многобугорчатым. Но есть у них и свои неожиданные особенности.

Все многобугорчатые древнего острова Хацег — известно по меньшей мере пять видов, и еще ряд предстоит описать, — принадлежат к родословной ветви когайонид, обитавших только на европейских островах. Их кости и зубы известны из многочисленных местонахождений пологих Трансильванских гор. Самое поразительное местонахождение — кладбище скелетов, прозванное «Многоместным», у села Пуй. В соответствии с вампирической атмосферой трупики находятся внутри темно-красного слоя сланцеватой породы толщиной около полуметра. Когда-то, в позднемеловой период, это был горизонт почвы в речной пойме. Вероятно, многобугорчатые рыли в нем норы, которые служили им укрытием от хищников, но затем стали им могилой. Возможно, они оказались погребены заживо, когда вода в реке поднялась.

Экспедиционные работы в Румынии: поиски окаменелостей в «Многоместном»; Матиас Времир собирает ископаемые остатки в речке.

Фотографии Акико Шинья и Стива Брусатти соответственно

Litovoi, представитель многобугорчатых. Его мозг был размером с горошину.

Фотография Мика Эллисона

Я, конечно, фантазирую, пытаясь раскрыть детективную историю мелового периода, но нет сомнений, что в нынешнем «Многоместном» паводки способны доставить неприятности. К нашей неописуемой досаде, костеносный слой ушел под пенистые воды порогов речки Бербат, то есть лучшие окаменелости находятся непосредственно на дне. Из-за этого нереально достать кости, не повредив их, и сколько бы окаменелостей мы ни собрали, от этого не легче смотреть, как отслоившиеся хлопья белых костей уплывают по течению. Ежедневно, ежечасно, чуть ли не ежеминутно течение вымывает кости из речного дна и уносит прочь.

Наша экспедиция делала все возможное, а Матиас, к счастью, оказался необычайно умелым собирателем. У него было сверхчеловеческое чутье на кости — подобного мне не доводилось встречать ни у одного палеонтолога, с которыми я работал. Иногда он использовал плавательные очки, чтобы видеть под водой, но чаще предпочитал собственное кустарное изобретение — разрезанную пластиковую бутылку, которой орудовал как подзорной трубой. Заметив что-то белое, он погружал руки в воду со скоростью и точностью рыбака, бьющего рыбу острогой, запускал ногти в отложения и выгребал сколько мог. Руки его не подводили, что поражало, учитывая, сколько он потреблял кофеина и никотина. Хотя его метод, естественно, не позволял извлекать цельные скелеты, один раз ему это почти удалось.

Как-то в июне 2014 г. наша экспедиционная группа разделилась на две партии. Мне поручили извлечь пару кладок динозавровых яиц с помощью молотков и зубил. Матиас, Марк и еще несколько человек устали от этого нудного занятия и отправились в Пуй, чтобы приятно провести остаток солнечного летнего дня, бродя по мелководью и высматривая в «Многоместном» крохотные косточки. Когда мы в тот же вечер снова собрались вместе в гостевом доме, я был злым и уставшим, но Матиас сиял от радости. Он открыл здоровенную бутыль румынского пива, произнес тост, а затем показал нам свою находку. Это были череп с многобугорчатыми зубами, конечности, позвоночник и ребра млекопитающего, которое при жизни весило 140–170 г и легко умещалось у него в ладонях — вот почему ему удалось выловить из реки большую часть скелета. «Лучший образец мелового млекопитающего в Европе?» — записал я в своем полевом блокноте.

Во всяком случае, это несомненно был самый сохранный, самый полный образец когайонида с европейских островов и один из лучших образцов многобугорчатых за пределами пустыни Гоби. В 2018 г. мы описали его как новый вид, дав ему название «литовой» (Litovoi) — в честь Литовоя, румынского воеводы XIII в. (тот же титул носил Влад Цепеш, исторический прототип Дракулы).

Нас ждал еще один сюрприз: когда Марк увез кости в Нью-Йорк для дальнейшего изучения, он сделал то, что теперь стало привычным делом для палеонтологов, когда они находят хорошо сохранившуюся окаменелость: он поместил череп в компьютерный томограф, чтобы разглядеть детали его внутреннего строения. Изображения на экране ошеломили нас: мозговая полость была крохотной. Поразительно маленькой. Когда мы измерили объем мозга, оказалось, что литовой обладал одним из самых миниатюрных мозгов в истории млекопитающих. По соотношению размеров мозга и тела он больше напоминал примитивных цинодонтовых предков, чем других многобугорчатых, не принадлежавших к когайонидам.

Думается, что причину мы знаем. Вспомним, что литовой обитал на острове. Островные условия непросты: там зачастую мало пространства и ресурсов, по крайней мере в сравнении с материком. Известно, что многие современные млекопитающие, очутившись на островах, меняли особенности своего строения и поведения, чтобы приспособиться к ограничениям новых условий. Одна из самых распространенных адаптаций затрагивает мозг: часто он становится меньше, вероятно, ради экономии энергии, так как большой мозг поддерживать затратно. Похоже, литовой еще в меловой период владел весьма продвинутым адаптивным приемом современных млекопитающих.

Это еще один поразительный пример успешности многобугорчатых в позднем мелу. Они отличались огромной приспособляемостью, подстраивали к меняющейся среде зубы, рацион, даже мозг, а кроме того, гнездились и рыли норы общественными группами, как показало открытие ископаемой колонии в 2021 г. Пусть они оставались маленькими и не могли набрать вес в мире, все еще полном динозавров, подземный мир мелового периода принадлежал им.

Многобугорчатые, при всех своих способностях и успехах, были всего лишь одной из многих групп животных, быстро развивавшихся в меловой период. Эту эволюционную увертюру исполняли растения — но не просто растения.

Музыкой руководил особый, новый тип растительности — движущая сила эволюции мелового периода. Это были покрытосеменные, более известные как цветковые растения. Как маэстро, яростно размахивающий своей палочкой, цветковые направляли насекомых, динозавров, млекопитающих и других животных в неожиданных новых направлениях, возглавив эволюционный процесс, изменивший планету. В результате сегодня цветковые господствуют; на данный момент они представляют собой самый распространенный тип растений чуть ли не в любом наземном ландшафте мира. Они украшают наши сады, из их древесины мы строим дома, они служат нам романтическими подарками для любимых и обеспечивают нас пищей — от фруктов и большинства овощей до зерен пшеницы и кукурузы, которые являются окультуренными травами (очень специализированными цветковыми).

Я использую музыкальную аналогию, но другие палеонтологи предпочитают метафору восстания. Промежуток между средним и поздним меловым периодом, 125–80 млн лет назад, называют меловой революцией цветковых. Это было время диверсификации и переворота, переход от первобытных сообществ к более современному миру — к лесам с яркими цветами,