у меня был ген курицы-матери, от которого я не могла избавиться. Желание помочь, которое я не могла игнорировать. Я не знала, откуда это у меня взялось. Это досталось не от мамы, и, когда бабушка тростью распахнула кухонную дверь и поблагодарила Тони за то, что он выиграл ее пятьдесят баксов, не от нее тоже.

Моя кожа также танцевала с раздражением, которое сегодня вечером осталось позади. Мне нужно было чем-то заняться, иначе мысли о нем всплывали на поверхность, заставляя чувствовать жар во всем теле. И, чтобы быть ясной, это был не тот человек, о котором я думала.

Я скрестила руки на груди, все еще одетая в платье и туфли.

— Ну что, ты с умел нанести несколько ударов? Потому что, похоже, ты принял на себя основную тяжесть.

Саркастический взгляд метнулся ко мне, прежде чем он снова посмотрел на свой телефон.

— Я сделал достаточно.

— Пожалуйста, скажи мне, что не пишешь Дженни.

— Я не буду писать Дженни, — сухо ответил он.

Он писал Дженни.

— Вы оба обманываете друг друга. Тебе не кажется, что это не самые здоровые отношения?

Он положил телефон на островок и провел рукой по волосам.

— Я люблю ее, Елена.

В горле у меня образовался комок.

— Иногда любви недостаточно, Тони.

— Конечно, нет, — ответил он серьезным тоном, и я подумала, что в кои-то веки у нас будет умная, содержательная беседа, но тут он снова открыл рот. — Хороший секс должен быть с этим.

Я вздохнула.

Он рассмеялся и провел рукой по груди, размазывая кровь.

— Ты хорошая сестра, Елена. А теперь иди и обними своего старшего брата.

— Нет. — я нахмурилась. — Ты потный и истекаешь кровью.

— Обнять — это самое меньшее, что я могу сделать.

— Самое меньшее, что ты можешь сделать, это не… нет, Тони, не надо!

Он сжал меня в медвежьих объятиях и сделал вид, что вытирает всю свою мерзкую мужественность об меня. Я застонала, сморщила нос и попыталась вырваться.

Он втянул в себя воздух.

— Блядь.

Я замерла.

— Что?

— Кажется, сломано ребро.

Я вздрогнула и отстранилась как раз в тот момент, когда папа открыл кухонную дверь. Он взглянул на мою аптечку на островке, а затем с неодобрением посмотрел на меня, говоря, чтобы я не нянчилась с Тони. Он перевел взгляд на сына, глядя на него тем осуждающим взглядом, который у него хорошо получался.

— Выглядишь дерьмово.

Тони усмехнулся.

— Спасибо, отец.

Дверь захлопнулась, и через нее донесся голос папы:

— В кабинет, сейчас же.

♠️ ♠️ ♠️

Проснувшись, все мои синапсы все еще работали, и я понесла ноги в свою комнату. Пока горячая вода душа стекала по моей коже, я размышляла, как много Николасу досталось. Кто промывал его порезы? Джианна? Неприятная тяжесть навалилась мне на грудь.

В беспокойном оцепенении я расчесала свои мокрые волосы, а затем натянула трусики и обтягивающую футболку с надписью: «Спи Крепко, Я Кусаюсь».

Лежа в постели, группа Type O Negative просочилась из комнаты Адрианы в мою. Хорошая сестра пошла бы спросить ее, почему она расстроена, но я начинала понимать, что я эгоистка. Я закрыла глаза, жалея, что не могу просто щелкнуть выключателем, чтобы избавиться от данного влечения к ее жениху.

Когда я открыла их, я все еще чувствовала это — очарование настолько глубоко засело в моей коже, что казалось, словно оно всегда было там, но просто дремало. Мое дыхание стало неглубоким, когда я вновь пережила ночь: его присутствие касалось меня, его глубокий голос в моем ухе, его рука на моем бедре, подталкивая мое платье вверх и вверх.

Тепло пробежало между моих ног, оставляя пустоту, которую я боялась заполнить мог только он.

Мне было плохо.

Настолько плохо.

Я хотела этого мужчину так, как не знала, что можно хотеть мужчину.

Откинув одеяло, я соскользнула с кровати и подошла к комоду. Достала зажигалку Зиппо из клатча.

С резким звуком кремня перед моими глазами заплясало пламя.

После драки я вернулась в дом за сумочкой и обнаружила зажигалку на полу. Она была его, с Тузом Пик сбоку.

Я восприняла это так же легко, как он воспринял мое здравомыслие.

Забравшись обратно в постель, я лежала там и щелчком открывала и закрывала Зиппо, наполняя комнату пламенем для мужчины, которого я не должна была иметь.

Прежде чем погасила ее.

Глава 20

«Женщина похожа на чайный пакетик — вы не можете сказать, насколько она сильна, пока не погрузите ее в горячую воду».

— Элеонора Рузвельт

ЕЛЕНА

— Я собираюсь на пробежку! — крикнула я снизу.

Сонное ворчание раздалось в темной пещере человека, прежде чем я захлопнула дверь.

Мне нравилось притворяться, что я могу выйти из дома и бежать по нашей закрытой местности в одиночку, но не могла, поэтому сидела на лестнице и не торопилась зашнуровывать свои кроссовки.

Было еще рано — восемь часов, наверное, — и пара слуг ходила по дому, убирая и без того чистый дом. Здесь всегда кто-то находился. Когда я выйду замуж и обзаведусь собственным домом, мне не нужны будут слуги. Я хотела ходить по коридорам голая. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы мой муж согласился.

Мгновение спустя появился Доминик, его густые волосы были растрёпанны после сна, а задумчивое выражение лица еще более задумчивым, чем обычно. На нем была футболка без рукавов, шорты для бега и кроссовки. Я знала, что под ним пистолет, привязанный к его бедру.

Габриэлла вышла из-за угла, неся несколько простыней. Ее глаза заблестели, увидев меня.

— Ох, хорошо, ты идёшь на пробежку! Тогда начну с твоей комнаты. Бабушка кричит на меня, когда я прихожу к ней раньше десяти.

Ее темные волосы были собраны в беспорядочный пучок на макушке, а улыбка заразительной. Я ничего не могла поделать с собой.

— Да, тебе придется ввести с ней расписание королевы.

У Габриэллы была живая приятная внешность и кокетливый характер. Я гадала, не воспользовались ли этим мужчины в моей семье, но знала, что ошиблась, когда она подошла к Доминику, который писал СМС, встала на цыпочки и прошептала ему на ухо что-то, что я могла только представить, было грязным.

Он не отрывал взгляда от телефона, но на его губах играла усмешка.

— Позже, — только и сказал он.

Она опустилась на пятки с застенчивой улыбкой, а затем извинилась, проходя мимо меня вверх по лестнице.

Он тоже?

— Невероятно, — пробормотала я, как только она оказалась вне пределов слышимости. — Тебе даже не нужно смотреть на