Керосин мотнул головой в сторону Саши, и Пайк, смешно виляя розовыми ляжками, прошел внутрь гаража, с деловитым видом присаживаясь возле девочки.

«Все скоро закончится», – успокаивал себя Керосин. Он не хотел мешать Пайку осматривать «товар» и медленно пополз к распахнутым дверцам грузовика. Остолбенел, увидев внутри стальные прутья клетки и плавно покачивающиеся толстые цепи, которые поблескивающими змеями свисали с вмонтированных колец в крыше.

Чья-то сильная рука схватила за шиворот Керосина, словно надувшего лужу щенка, и отволокла обратно к воротам гаража.

– Я просто… – пискнул Керосин и осекся, увидев хмурое лицо толстяка в косухе. Он молча покачал крупной, как тыква, головой, и этого было достаточно, чтобы Керосин опасливо сжался.

Между тем Пайк внимательно осматривал бесчувственную девочку. Потрогал лоб, проверил пульс, залез под окровавленную маечку, пощупал внутренние стороны бедер, затем посветил фонариком в застывшие зрачки ребенка, после чего выпрямился, разочарованно цокнув языком.

– Ты чего? – с тревогой спросил Керосин, чувствуя, что что-то идет не так.

Пайк скинул с себя капюшон-морду, и громадные заячьи уши негромко хлопнули его по спине.

– Чего? – повторил чуть тише наркоман. Пайк медлил, а Керосин не мог оторвать взгляд от гладко выбритого виска работорговца, на котором пестрела татуировка в виде разрывающего кожу окровавленного сверла, на острие которого болтался вытекший глаз. Это жуткое сверло гипнотизировало и завораживало, как человека, которому впервые довелось увидать Северное сияние.

– Она едва дышит, пульс почти не прощупывается, – наконец заговорил Пайк, не переставая жевать резинку. – Посмотри, у нее кровь из уха. Кто-то сильно приложил эту крошку головой. Я не довезу ее живой, Мистер Говняжка. А принимая во внимание, что среди моих клиентов некрофилов нет, сделка не состоится.

Керосин ощутил, как изнутри его начинает распирать горячий ком, утыканный ржавыми гвоздями и крючьями.

– Пайк, но ведь можно…

– Я не закончил, – спокойным тоном перебил его «заяц». – На будущее. Правила немного изменились. Учитывая возросший оборот и расширение нашей фирмы, отныне на любой товар нужны документы.

– Документы? – тупо переспросил Керосин, вытирая мокрый от пота лоб. Несмотря на минусовую температуру, он взмок будто хряк, которого вот-вот пустят под нож.

– Документы, – терпеливо повторил Пайк, надувая из жвачки пузырь, сладко пахнущий ванилью. – Что угодно. Свидетельство о рождении, паспорт, социальная карточка… Медицинская карта, наконец.

– Пайк, ты с ума сошел? – забормотал Керосин. – Какие документы?! Я и знать не знаю этих девок! Где я тебе на них документы найду?!

– Плохо, – строго ответил Пайк. Он накрыл лицо Саши рукавом куртки. – Представь себе, я пришел покупать вибратор, а продавец ковыряет в носу и так небрежно говорит мне:

«Слышь, чувак, ты бери товар скорее, а откуда этот заводной хер и как он работает – уж не знаю, бля буду!»

Керосин понуро молчал.

– Могу дать бесплатный совет, Мистер Говняжка, – подмигнул Пайк. – Эту кроху можно сдать на органы. В отличие от тебя, ее запчасти свеженькие. У тебя есть знакомые среди хирургов?

Керосин с убитым видом покачал головой.

– Там есть еще одна, – шмыгнув носом, заискивающе произнес он. – Постарше.

– Целка?

Керосин отвел взгляд.

«Пожалуй, уже нет».

Вслух же он промямлил:

– Вроде бы.

Пайк поднялся на ноги, отряхивая пыльные колени.

– Откуда же я могу знать, что эти цыпочки – твои? С таким же успехом ты мог бы повести меня по улице и тыкать пальцем: «Во, Пайк, зырь, какая пошла! Покупай, э? Сразу две, оптом дешевле!» Слушай, а что ты все время на карачках?

Керосин не ответил, лишь смахнул пот с бледного лица. По телу проходила мелкая дрожь, все кости ломило, как если бы его держали связанным всю ночь.

Ему срочно нужна доза. Еще минут десять, и он перестанет себя контролировать.

Из подвала раздался протяжный стон, и Пайк нахмурился.

– Это кто там у вас?

– Какой-то старый хрыч, – прерывисто дыша, ответил Керосин. – Хочешь, забирай его за косарь. Вам мужики нужны?

Пайк хрипло засмеялся.

– Веселый ты крендель, Мистер Говняжка, – воскликнул он. – У тебя тут что, зимняя распродажа? «Товар по акции не желаете? Пакет нада? Вы карточкой или наличными?» – просюсюкал он, имитируя стандартные фразы продавцов-кассиров сетевых магазинов.

Керосину стоило огромного труда не огрызнуться. Ненавистное лицо веселящегося Пайка мерцало, как ярко-красная мишень, в центр которой хотелось вонзить что-то острое, например, мясницкий нож…

– Пошли, – сказал Пайк.

Вздрогнув, наркоман засеменил на четвереньках рядом, словно преданный пес.

Распахнув дверь, «заяц» замер, не шевелясь. Керосин, припадая на гниющую руку, вытянул голову, стараясь разглядеть происходящее в комнате.

Марина стояла у ступенек, остервенело сжимая в руках топор. Скользнув равнодушным взглядом по уставившимся на нее мужчинам, она начала медленно подниматься наверх.

Пайк мягко закрыл дверь.

– Что? – хрипло произнес Керосин. В его полубезумных глазах плескался страх, пронизываемый слепой злобой.

– Что опять не так, Пайк?!

Губы «зайца» выдули новый жвачный пузырь.

– Ты куда меня вызвал в четыре утра, Мистер Говняжка? – полюбопытствовал он, когда пузырь лопнул. – Ты за кого меня принимаешь, кусок дерьма? Девка явно не в себе. На ногах у нее кровь – значит, уже не целка. И третье. Куда она поперлась с топором наверх? Сказать своему дружку «доброе утро»? Я на такие стремные дела не подписываюсь.

– Сколько она стоит? – дрожащим голосом спросил Керосин.

Пайк равнодушно пожал плечами, словно мысли его были заняты совершенно другим:

– При других обстоятельствах я дал бы за нее десять штук.

– Десять штук? – заторможенно переспросил Керосин, как если бы с экрана телевизора ему только что сообщили, что Земля плоская. – Мне надо сто сорок!

Пайк снисходительно улыбнулся, словно имел дело с непроходимым идиотом:

– Да ты вообще с дуба рухнул, Мистер Говняжка. За сто сорок косых ты мне таких должен как минимум десять штук приволочь. У меня сейчас нет недостатка в юных феях. А не то что у тебя – одна полудохлая, вторая словно только что из колодца вылезла, как в «Звонке»…

Пайк двинулся к выходу, и Керосин, взвизгнув, вцепился в его ногу. Резкий удар в голову отшвырнул его в сторону, сбив канистру, на которой совсем недавно откровенничал Сапог.

Пайк перешагнул через Сашу, все так же неподвижно лежащую на куртке, и вышел из гаража.