удастся полностью избавиться от поведения «плохого» круга. Мы часто оказываемся в нем, когда вступаем в межличностную борьбу. Но чем уверенней вы чувствуете себя в «хорошем» круге, тем проще вам будет исправиться, когда что-то пойдет не так, и тем успешнее вы будете устанавливать раппорт.

Наши круги

Ниже, для примера, приведены наши круги. Несмотря на то, что мы используем эту модель более двадцати лет, у нас все еще есть области, над которыми нужно работать. Важно, что модель позволяет нам определить это, и вместе с тем понять себя и друг друга.

Памятка: Власть, близость и «круг животных»

1. Для начала познайте себя. Прежде чем думать, как решить какую-то проблему во взаимодействии с другими, позанимайтесь самоанализом. Подумайте о своих сильных и слабых сторонах и меньше полагайтесь на инстинктивные реакции. Постарайтесь действовать стратегически и сосредоточиться на цели;

2. Только вы контролируете себя. Вы не можете контролировать поведение других людей – только свое собственное. Если вы склонны думать что-то вроде: «Меня вынудили так себя вести», избавьтесь от этой привычки. Если вам кажется, что кто-то дергает вас за ниточки, значит вы позволяете этому человеку задавать тон взаимодействия. Внимательно следите за своими реакциями, чтобы они служили вашим целям, а не словам и действиям другого человека;

3. Выше или ниже? При любом взаимодействии учитывайте шкалу «власти». Если с собеседником не клеится, возможно, вы оба боретесь за власть. Чтобы добиться взаимопонимания, стоит учесть, где на этой шкале вам лучше всего расположиться, даже если это не тот стиль, в котором вы чувствуете себя наиболее комфортно;

4. Подраться или подружиться? Не забывайте и про шкалу «близости». Если кто-то настроен на конфронтацию, возможно, с этим человеком стоит побороться. Точно так же, если кто-то хочет тепла и общения, не стоит быть сухарем и думать лишь о выполнении задач. Конечно, оба стиля (конфликт и сотрудничество) существуют в хорошем и плохом вариантах. Как и в случае с «властью», вам нужно быть универсальнее, а не просто занимать удобную позицию.

Глава 6

Правильно конфликтуем: Тираннозавр

Физическая сила – не лучшее решение проблемы ограниченных ресурсов, и прибегают к ней обычно либо маленькие дети, либо большие государства.

Дэвид Фридман, «Механика свободы»

Басра, апрель 2007 года, война в Ираке. Маленькая невзрачная комната для допросов. Два солдата в британской военной форме стоят над предполагаемым повстанцем, а за ним – переводчик. Солдаты входят в группу допроса и пытаются как можно больше разузнать о местах нападения, возможностях изготовления самодельных взрывных устройств, союзниках и финансовых сетях. Ставки очень высоки. Они должны получить надежную информацию, иначе последствия могут быть катастрофичны.

– Похоже, ты попал, да? – спрашивает солдат. Он стоит прямо перед задержанным и плюет на пол. – Вонючий ублюдок. У нас твой телефон, понял? У нас твой телефон. Когда мы увидим, что ты ему звонил, тебе конец. Не знаю, на что ты надеялся. Но этого точно не будет. Скоро будешь болтаться в петле…

– Я два дня не ел и не пил, – бормочет задержанный.

– Почисти уже зубы, он тебя несет… Какой ты мерзкий… если я еще раз увижу, что ты так стоишь перед другими солдатами, я тебя урою… – Солдат передразнивает задержанного – скрещивает руки и склоняет голову набок. – Я реально тебя урою, понял? Будь готов любое время дня или ночи! А теперь извиняйся.

Задержанный не отвечает.

– Ты, кусок дерьма… Гребаный убийца…

Задержанный стоит и молчит.

– Это ведь был ты?! Одного из вас точно за это повесят. Ты был там… Ты был там! Ты был там! Одного из вас повесят за это. И кто же это будет? Ты? Ты?

Это сняли на видео и выложили на сайте Guardian[84].

Как бы вы ни относились к подобным методам ведения допроса, ясно, что словесные оскорбления не работают. Если ваша цель – получить надежную информацию, такое поведение не поможет. Это «плохой» Тираннозавр в своем крайнем проявлении. Он стремится унизить и лишить человеческого достоинства, внушить страх и, теоретически, заставить подчиниться. Это полноценная форма насилия, и именно с таких практик допросы покатились по скользкой дорожке унижений и пыток, подобных тем, что раскрылось в Абу-Граибе[85].

Исследования эффективности пыток показывают, что задержанные либо просто замолкают и не дают никакой информации, либо, наоборот, дают, но в основном это ложь, которую они выдумывают, чтобы их перестали бить. Пытки неэффективны в добыче секретных сведений и даже ухудшают ситуацию: когда такие методы получают широкую огласку, это способствует пропаганде и вербовке террористов. Например, с распространением пыток в семидесятые годы значительно выросло количество завербованных в Ирландскую республиканскую армию, а многие высокопоставленные лица в рядах ИГИЛ и Аль-Каиды ранее содержались в лагерях для военнопленных вроде Абу-Гариб и X-Ray, или прошли через пытки в иностранных тюрьмах. Унизить человека психологически и физически – отличный способ усилить его презрение и желание отомстить лично вам и всему, что вы защищаете… но это точно не заставляет его говорить.

Гораздо проще эту идею резюмировал сержант армии США, который говорит в отчете Human Rights Watch[86] о действиях с задержанными в Ираке:

[Офицер разведки] сказал, что он хотел, чтобы [задержанные] так устали, так измучились и потеряли человеческий облик, что захотели бы сотрудничать. Но половину этих парней отпустили, потому что они оказались невиновны. Мы отправили их обратно в Эль-Фаллуджу. Может, они были хорошими парнями, но теперь точно стали плохими из-за того, как мы с ними обращались[87].

Какими бы ни были ваши политические предпочтения или взгляды на войну с терроризмом, мы все можем согласиться, что не следует создавать еще больше плохих парней.

Было бы наивно полагать, что в зонах конфликтов все можно уладить чашкой чая и рукопожатием. Конфликт – необходимая и неизбежная часть жизни, это хребет войны. Когда вы обучаете солдат убивать, вы должны отключить в них сочувствие, сострадание и человечность, чтобы они могли делать то, что от них требуется. Но если лишить их этих качеств – получится ли вернуть обратно? Например, разумно ли ожидать, что человек, которого научили убивать врага и проявлять к нему насилие, затем сможет допрашивать его с состраданием и сочувствием, даже если он знает, что так с большей вероятностью получит информацию?

В обычной жизни, за пределами таких экстремальных ситуаций, мы тоже встречаемся с