Зверь зашипел, повернувшись на крик, но продолжил ползти — запах, исходящий от укоропа, подавлял другие инстинкты. Рэм выстрелил и попал в костяной гребень, оказавшийся прочнее бронированного корпуса корабля — животное только слегка дёрнулось от удара. Огромная, как ковш экскаватора, пасть распахнулась и схватила укоропа. Рэм с отвращением и ужасом наблюдал, как увеличилась в объёме тонкая шея хищника, который жадными глотками вгонял добычу в желудок, пока она не проскочила пищевод. После этого животное заревело.

Рэм снова нажал на спусковой крючок и опустошил КМ-9. Последние два выстрела ушли в воздух, потому что предыдущие разорвали голову хищника в клочья. Оставшись без головы, шея несколько секунд выделывала кульбиты, как водяной шланг под сильным напором, хлестала кровью, а потом шлёпнулась на камни и застыла.

Рэм поднялся на холм. С противоположной стороны взбирались Мотс и другие горе-охотники.

— О, это был великолепный выстрел, капитан Пылвс! Браво! Браво! — воскликнул Мотс, подбегая к неподвижной туше. Животное лежало на боку, выставив брюхо, на котором рельефно выделялось уплотнение в форме укоропа. Скорбным молчанием пираты почтили память погибшего товарища.

— В джунглях Тунзинея был случай, — сказал Мотс. — Охотники вспороли живот гигантской змеи и вытащили аборигена. Так вот, абориген выжил.

— Так может, выпотрошить этого попрыгунчика?

— Вот ещё, охота в кишках возиться! Укороп сам виноват. Мы из-за него чуть не подохли.

— А пусть решает капитан. Он ведь главный. Что скажешь, Пылвс? — перевёл стрелки на Рэма Мотс.

Рэм умел принимать быстрые решения, но на этот раз растерялся — никогда ещё не попадал в подобные ситуации. Поэтому пожал плечами.

— Думайте сами. Это ведь ваш товарищ.

Повернулся и пошёл к «Ласточке». Циклоп и Болтун бежали ему навстречу…

Через час охотники вернулись на корабль. Укоропа они вытащили, но он был мёртв. После этого случая пиратов словно подменили: весь оставшийся путь до Харда они вели себя тихо и смирно, если пили, то без скандалов, и туга не трогали.

2

— Господа пираты! Вольные космические бродяги! Братья! Наши законы — самые справедливые законы в Бериане — никогда не ущемляли право выбора каждого. А мы всегда выбираем свободу! Это ласковое и нежное, как мать, слово греет наши души, и мы не променяем её ни за какие богатства на свете. «Пиратское братство» знает об этом. Оно никогда не посягнёт на сокровенное. Разумеется, я не говорю о том, когда от всех нас зависит общее благо. Сейчас не та ситуация! Мы имеем полное право поступить, как считаем нужным. Как вынуждают нас обстоятельства. А они говорят нет! Кричат: «Валите, ребята, отсюда, здесь вам делать нечего!..»

Гривуз обвёл глазами сход и услышал гул одобрения. Получив поддержку, заговорил ещё уверенней:

— Тут некоторые давят на то, что месть, мол, благородное дело. Нам нужно поквитаться с Хоном за гибель адмирала Головуна. Покарать диктатора. С этим не поспоришь. Но как это сделать? У Хона магнитные экраны, энергетические ловушки, непробиваемые форты, тысячи ракеты и киборгов. «Пиратское братство» выставило против него самый огромный флот за свою историю. И что мы имеем в итоге?..

Рэм стоял в тени дерева и глядел то на небо, то на стену джунглей на противоположном берегу. Уже несколько часов он находился на Харде, но его не покидало ощущение, что он на Земле. Лес, небо, облака — всё было близким, узнаваемым, как будто он попал в Амазонскую сельву, столько раз виденную по телевизору. Пальмы, кокосы, лианы, папоротники, сахарный тростник… Тропическая растительность производила такое же сильное впечатление, как если бы вместо неё росли липы, осины, дубы или берёзы. Сколько же прошло времени с тех пор, как он нырнул в колодец Кайласа?

Однажды Рэм с помощью Циклопа попытался перевести берианские дни в земные и пожалел, что сразу не завёл столбик вроде того, на котором Робинзон Крузо отсчитывал время мытарств на необитаемом острове. Рэм считал, считал, но в итоге бросил. Циклоп не сдавался, складывал, делил, умножал и выдал три разных результата: три месяца, полгода и год.

— Хозяин, извини, я запутался…

На Харде и воздух казался земным, вернее, как в земных тропиках — влажным, плотным и горячим. Рэм вглядывался в джунгли, надеясь увидеть знакомую, приятную для глаза обезьянку, лемура или попугайчика. Но на расстоянии разглядеть ничего не мог. Над зарослями в сгущающемся тумане кружили птицы, иногда, вспугнутая зверем, взлетала целая стая.

Со дня отбытия с Х-15 всё пошло наперекосяк. Пиратская вольница на «Ласточке», вынужденная посадка на КУ2009Т, смерть укоропа. Болтун был прав: непредвиденная задержка в пути, вероятно, спасла жизнь экипажу QR-4. Сумел бы Циклоп так же искусно, как в Моулее, увести «Ласточку» из-под огня орудий Харда? Трудно сказать. У многих пиратов это не получилось. Их корабли оказались бессильны против защитных экранов и беспомощны перед лазерными пушками фортов. Крейсер Головуна сгорел одним из первых. И это были ещё не все неприятности, с которыми столкнулась эскадра «Пиратского братства». Между экранами Хон устроил ловушки в виде «магнитных сетей». Сети ловили пиратские корветы и притягивали к земле, как магнит гвозди, где их поджидали киборги. Специальными пробойниками они вскрывали люки и всех, кто находился внутри, либо убивали, либо забирали в плен.

Диктатор Хон отлично подготовился к войне. Эскадра Головуна разбилась об оборону фортов, как деревянная лодка о скалы. Уцелела только треть кораблей. Уходя из зоны обстрела и воздействия магнитных полей, пиратские корветы врезались друг в друга. В паническом бегстве погибло ещё с дюжину судов. Жалкие остатки некогда грозной флотилии приземлились на обратной стороне планеты.

«Ласточка» подоспела к Харду, когда сражение было проиграно по всем статьям. Поймав в эфире обрывки переговоров, Циклоп и Рэм поняли, что