На белом лице глаза зияли черным дырами, губы мелко дрожали, словно парень испытывал ледяной холод и его бил озноб.

– Ты что? Женя! Але, очнись!

Мой взгляд сместился вниз, и я оторопела. В правой руке он сжимал длинный осколок стекла, обернутый носовым платком. Рука тоже тряслась, будто ее и губы соединяли одни и те же контактные проводки.

– Что случилось?!

(Антон! Где Антон?)

– Они… они…

Он с шумом выдохнул воздух и расширенными глазами уставился на меня.

– Они дома? Они пришли? – чуть слышно спросил он.

– Кто? – спросила я, ощущая себя полной идиоткой. Ясен пень, кого он имеет в виду. Дэна с его неразлучным другом Варданом.

– Ты о Денисе с Варданом? Нет, не пришли.

Он продолжал таращиться на меня, словно у меня проклюнулся второй нос.

– У меня сел мобильник, – вдруг сказал Женя. – Я не мог. Не мог, понимаешь? Не мог позвонить.

– Зачем тебе стекло? Брось и пошли в дом.

– Антон… Антон у тебя? – тихо спросил он.

Я отрицательно качнула головой, и стекло выпало из его разжатых пальцев.

Женя зашевелил губами, и мне послышалось, будто до меня донеслось слово «били».

(или «убили»?)

Я встала с лавочки.

– Пошли в дом, все расскажешь.

Сбежнев закряхтел и, с трудом выпрямившись, поплелся за мной, то и дело оборачиваясь назад.

Однако никакого разговора не получилось. Гулянка была в самом разгаре, играла музыка, многие уже танцевали, Анатолий взрывал хлопушки, и Женя сразу затерялся, словно бумажный кораблик, угодивший в водоворот. Помню, он подходил к кому-то, выпрашивая телефон для звонка, но от него все отмахивались.

Примерно через час в дверь раздался звонок. Открывать пошла Инга, так как я в тот момент была занята тем, что убирала осколки разбившейся тарелки. Но звонок я слышала и, как только подмела стекла, поспешила в прихожую.

На пороге стоял Дэн, и по его виду я сразу поняла, что он пьян.

– Детка-а-а-а…

Раскачиваясь взад и вперед, будто маятник, он глупо улыбался мокрым от слюны ртом. В его руках был довольно мятый букет хризантем, в другой – он держал косметический набор в плотном прозрачном пакете на «молнии». Судя по свеженалипшей пыли на пакете и джинсах, он неоднократно падал, пока добрался до моего дома.

– Поздравляю, Олесечка-а-а, – растягивая слова, произнес он, подавшись вперед, и я отступила, пропуская его. Про себя я с досадой подумала, что нужно было бы хлопнуть дверью перед его носом.

– Когда успел нажраться? – спросила я, не скрывая брезгливость.

– С Вар… ик! С Варданчинком в кафе посидели, – сообщил он и протянул мне цветы. – Отмечали твое… ик! День варенья. Вот так. Прости, что опоздал.

Я молча забрала букет, который больше смахивал на веник.

– Это тоже тебе.

Помедлив, я забрала и пакет, хотя в этот момент у меня не было никакого желания принимать от него подарки.

– Где Вардан? – спросила Инга. – Он разве не с тобой?

Дэн взглянул на девушку так, словно видел ее впервые в жизни.

– Ему стало… ик! Перепил парень. Ему поплохело, и он ушел домой спать. Извините, – с этими словами Власенко развел руки в стороны.

Он качнулся в мою сторону, и я сморщила нос – разило от него непередаваемо. Словно его вымачивали в бочке, в которой намешали коньяк с пивом. Дэн предпринял попытку поцеловать меня, но я отстранилась. Он не стал обижаться.

Сняв с плеч рюкзак, он небрежно швырнул его на пол, к обуви.

– Я помою руки и за стол, – объявил он.

Когда он скрылся в ванной, мы с Ингой обменялась взглядами.

«Пора гнать его поганой метлой» – красноречиво говорил ее взгляд, и я была полностью солидарна с этим мнением.

– Да. Но только не сейчас. Я поговорю с ним потом, когда он протрезвеет, – сказала я вполголоса. – Иначе он разгромит мне всю хату, и предки меня в асфальт закатают.

Мы прошли в комнату. Если бы я была бы внимательнее, то заметила бы, как Женя, бледный словно полотно, взял на кухонном столе чей-то оставленный мобильник и принялся кому-то звонить.

Я рассеянно раскладывала тарелки, решив, что вряд ли буду устраивать подобные мероприятия. Я имею в виду день рождения. Хватит, наигралась. Одна только уборка займет

(Антон)

полдня.

Я замерла на полдороге к ножу, которым намеревалась резать торт. Посмотрела на часы. Полдесятого. Где Антон?

«Ты так и не поговорила с Женей».

Мне стало не по себе. Как я могла забыть?!

В комнату, качаясь, вошел Дэн.

– Ты сегодня видел Хлебникова? – задала я вопрос, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно.

– А что? – процедил Дэн. – Соску… ик! Соскучилась?!

Я не успела ничего ответить, потому что он заметил шмыгнувшего на балкон Женю и грубо отпихнул меня в сторону, словно мешавшую ему швабру.

– Стой, толстяк! – заорал Власенко. Оскалившись, он кинулся за ним. У меня подкосились ноги, и я вцепилась в Анатолия.

– Не дай им сцепиться, – взмолилась я.

На балконе раздался истошный крик.

Ребята бросились к дерущимся.

– Не убивай!! – вопил Сбежнев. Он забился в угол, с ужасом глядя на разъяренного Дэна.

– Ты все-таки приперся сюда, говнюк?! – прорычал Власенко. Он схватил парня за шиворот его новой рубашки и с силой потянул к себе. Затрещала материя, и Женя заголосил еще громче.

– Парни, брейк! – рявкнул Анатолий (он единственный в классе после Антона, кто мог соперничать с Денисом в физической силе). Но здесь ему не повезло. Дэн резко повернулся и точным ударом свалил одноклассника с ног. Изрыгая ругательства, Анатолий барахтался на полу.

– Не лезь, Толечка, – прошипел Дэн и снова повернулся к Жене.

– Помогите!!! – завизжал тот. Он закрыл лицо руками, неуклюжим тестом сползая вниз.

– Дэн, остановись! – заголосила я.

Он обернулся, тяжело дыша.

И в этот момент в квартиру снова позвонили.

– Кто вызывал милицию? – поинтересовался тучный сержант. На плече висел укороченный «калашников».

Мы растерянно переглянулись.

– Где взрослые? – хрипловатым голосом поинтересовался второй милиционер. – Кто из вас…

Он взглянул на клочок бумажки.

– …Сбежнев Евгений?

Через минуту взъерошенного Женю, словно прокаженного, буквально вытолкали наружу. Как жертву на алтарь.