Они держались в стороне и поглядывали на меня как на сбежавшую преступницу, что вполне меня устраивает.

Я даже нашла пару мам, которые мне искренне понравились. У них милые дети и хорошее чувство юмора. И оттого, что не все мамы в этом городе – Банни, я почувствовала облегчение

Но теперь облегчение пропало.

Потому что Люк только что забрызгал рвотой всю спинку моего сиденья.

Я съезжаю на гравийную дорогу. Мы всего в пяти минутах езды от ранчо. Так близко, и в то же время так далеко. Обежав джип спереди, я распахиваю заднюю пассажирскую дверь и вижу мальчика в блевотине.

– Ты в порядке, малыш?

Его глаза широко раскрыты и слезятся.

– Прости, Уилла.

– О, милый мальчик. Не извиняйся.

– Меня стошнило в твоей машине.

– Это неважно. – Я протягиваю руку и провожу по его мокрым волосам.

– Кошмар! – он плачет, и мне хочется его обнять, но у каждого свой предел. Работая барменом, я не раз имела дело с рвотой, но обнимать ребенка, покрытого блевотиной, – это то, где я провожу черту.

Поэтому для начала я отстегиваю его, стаскиваю с него рубашку, а затем прижимаю к себе. Его маленькое тело сотрясается от плача.

– Извини! – он уже рыдает.

– Ш-ш-ш. Люк. Люк. Это всего лишь машина. Это неважно. Главное – это ты. Мне плевать на машину, детка. Я больше о тебе беспокоюсь. – Я отстраняюсь, оглядываю его, изо всех сил стараясь не смотреть вниз, потому что я знаю, что на мне блевотина. И последнее, что мне нужно сделать, – это тоже начать блевать.

Он со слезами на глазах кивает мне.

– Уилла?

– Да?

– На тебе тоже блевотина. Я даже различаю клубнику.

Я открываю рот и начинаю дышать так, чтобы не чувствовать запаха, сосредоточившись на широко раскрытых голубых глазах Люка. Я взрослая, я взрослая, я взрослая.

– Все в порядке. Все отстирается. Я сейчас снова пристегну тебя, и мы доедем до дома. Если почувствуешь, что тебя снова вот-вот стошнит, просто скажи мне, и я остановлю машину. Хорошо?

Он с решительным видом кивает.

И да благословит господь его решимость, потому что по дороге на ранчо мы останавливаемся еще дважды.

Первое, что мы делаем, – раздеваемся на улице. По крайней мере, снимаем всю облеванную одежду. У него это все, а у меня – только майка поверх бикини.

Душ оказался той еще задачей, потому что Люка не переставало рвать.

Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Я никогда не плакала, глядя на то, как кому-то плохо, – обычно я просто раздражаюсь, – но когда я наблюдаю, как его маленькое тело так яростно корчится, у меня першит в горле и слезятся глаза.

Он наконец-то умылся, его желудок, кажется, опустошен, но он выглядит совершенно измученным, стоя посреди своей комнаты.

– Когда папа приедет?

Смотрю на часы:

– Примерно через час. Я позвоню ему и закину нашу одежду в стирку. Приму быстрый душ. Не хочешь прилечь?

Он кивает, стоя передо мной, как будто не знает, что с собой делать.

– Я хочу поспать в папиной кровати.

– Да, конечно. – Я знаю, что он часто спит там по выходным, но в будни это сложно, потому что Кейд просыпается слишком рано. Разберемся с этим позже.

– Пойдем.

Я протягиваю руку Люку, но он снова просто кивает, явно не совсем соображая.

Я трогаю его лоб, и он кажется горячим. Но может, это после душа? Черт, не знаю. Я бы попросила помощи у Харви, но он еще не вернулся. Ретт в дороге. Саммер на работе.

Я беру Люка на руки и кладу его подбородок себе на плечо. Его маленькие ручки обвиваются вокруг моей шеи, а мои руки обхватывают его снизу и держат так, словно он маленькая коала.

Он вздыхает, когда я, даже не задумываясь, целую его волосы. Я уже не знаю, что уместно, а что нет. Да, он не мой ребенок, но в какой-то степени кажется родным. Во всяком случае, он кажется мне достаточно родным, чтобы утешать его, когда ему плохо.

Я несу его по коридору, стараясь не обращать внимания на то, каким тяжелым он кажется в моих руках. Он просто устал. У него болит животик. Дети болеют. Он не при смерти – по крайней мере, я продолжаю себя убеждать в этом.

Я ногой толкаю дверь комнаты Кейда и вхожу. Она всегда закрыта, и мне кажется, что я вторгаюсь в его личную жизнь, но также мне безумно любопытно. Как и во всем доме, в его комнате тепло и просторно – полный контраст с главным домом, где живет его отец. Стены кремово-желтого цвета, обрамленные большими молдингами в виде короны, выкрашенными в глянцевый белый цвет. Дубовый каркас кровати окрашен в желтоватый оттенок, и в большинстве случаев я бы сказала, что выглядит он устаревшим, но здесь – неплохо. Постельное белье в кремовую и темно-синюю клетку придает помещению мужественный, но не мрачный вид.

Честно говоря, это не то, чего я ожидала.

Осторожно переложив Люка на двуспальную кровать, я откидываю одеяло и укладываю его. Он уже в полудреме, но постанывает, когда я плотно укутываю его одеялом.

Оглянувшись, я замечаю дверь в небольшую ванную комнату, поэтому подхожу к ней и открываю, решив, что это идеальный вариант.

В ванной тесновато, только унитаз, раковина и шкафчик. Здесь чисто и пахнет фирменным сосновым ароматом Кейда, смешанным с чем-то пряным и сладким.

Я на мгновение задумываюсь, не будет ли странным просто посидеть здесь несколько минут.

От размышлений меня отвлекает хныканье, доносящееся с кровати. Я поднимаю сиденье унитаза, удивляясь тому, что есть мужчины, которые опускают его на место, и выхожу.

Склонившись над слегка бредящим Люком, я шепчу:

– Если тебе станет плохо, сразу иди в папину ванную, хорошо?

Он кивает, не открывая глаз, и я провожу рукой по его лбу. Все еще горячий.

– Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится. – Затем я еще раз прижимаю губы к его пылающему виску и тихонько выхожу из комнаты, на ходу доставая телефон, чтобы в коридоре набрать номер.

– Ред. – Сегодня в голосе Кейда слышится нотка раздражения. Уверена, некоторые люди сказали бы, что там собралась вся октава, но я просто закатываю глаза. – Сейчас не самое подходящее время.

– Ладно, просто…

– Если речь идет о твоих трусиках, оставь это для утреннего сообщения.

Придурок.

– Люк заболел, так что вытащи голову из задницы и хоть раз поговори со мной.

– С ним все в порядке? – его тон мгновенно меняется.

– Его вырвало по дороге из водного парка. А потом