смыть в тот самый унитаз все достижения своих великих предков, оставив в этом заброшенном особняке лишь голые стены. Не знаю, что здесь случилось, но от пропавшей мебели, предметов роскоши и картин на стенах особняка остались лишь светлые пятна, где они стояли или висели столетиями.

Однако, и это не смогло умалить мои впечатления от увиденного. Моё воображение рисовало роскошные приемы и балы, которые несомненно устраивали князья Перовские. Черт возьми, как же мне захотелось вернуть утраченное величие и блеск этому месту! Просто-таки до зубовного скрежета…

В ответ на эти мысли, я почувствовал, как меня коснулось что-то большое и необъятное, доброе для меня, но непримиримое к моим недругам. Это Пескоройка ответила мне взаимностью, показав, что ход моих мыслей, ей, несомненно, пришелся по нраву.

И что теперь она будет стоять за меня горой. И не только за меня, а за весь мой род! За будущих наследников и потомков. Это — её наиглавнейшая задача! Жаль, что она не умела изъясняться нормальным человеческим языком, чтобы поведать, что же здесь произошло? Почему, имея настолько мощную магическую защиту, род Перовских канул в небытие? Возможно, если мы как следует пошарим здесь «по сусекам», возможно, и найдем какие-нибудь улики.

Я улыбнулся, настроение отчего-то улетело просто в небеса и, прыгая через ступеньку, выбежал в холл. Откуда-то несло непередаваемыми запахами пищи, у меня даже в животе забурчало. Вчера мы с моим стариком (который живой и молодой — так-то теперь их у меня двое) лишь слегка перекусили перед сном, и я уже успел основательно проголодаться. Ваня, что ли, где-то рядом кашеварит?

Жрать хотелось неимоверно, но перед этим я должен был сделать еще одну очень важную для меня «вещь», которой не изменял практически в течении всей своей прошлой жизни. Если рядом есть водоём, подходящий для купания — то я обязательно должен в него с утра занырнуть. Тоже, кстати, меня к этому мой старик приучил. И этой своей привычке я не собирался изменять и здесь! Ведь вода — это жизнь!

Выбежав на улицу, я с низкого старта рванул в сторону уютного пляжа, манящего меня золотом песка, сверкающего под лучами ласкового, пусть и осеннего, но еще теплого солнца. К тому же, мне показалось, что температура внутри защитного купола несколько выше обычной. Здесь прямо как в теплице… Надо будет поинтересоваться у мертвяка, прав я или нет.

— И куда это мы так спешим, князь? — Услышал я знакомый скрипучий голос мертвого старика.

Ну, вот, помяни покойника, он и появится! Старик неожиданно и стремительно вырос передо мной, выпрыгнув из пустоты, словно чертик из табакерки. Невзирая на яркое солнце, Вольга Богданович себя неплохо чувствовал и под его лучами. Значит, это не та тёмная волшба, которая развеивается с первыми лучами солнца, или с первым криком петуха, как в книгах любят писать. Вольга Богданович — нечто иное, чем тот же вампир, который по сути, тоже поднятый мертвец. А вот у вампиров с солнцем проблемы…

— Поберегись! — Я едва успел изменить траекторию, чтобы не снести старикана с ног. Хотя, это еще бабка надвое сказала: кто бы кого снес? Однако, столкновения чудом удалось избежать. — Напугал, старый черт! — незлобно выругался я. — Так и заикой остаться недолго… Подожди- ка, — второпях я не успел заметить, как изменилось за прошедшую ночь поместье Перовских, — а кто это сделал? Неужели сама Пескоройка?

— Хех, — ехидно усмехнулся Вольга Богданович, — она еще и не такое может! Вот, ты только посмотри, как одно наше возвращение вдохнуло в нее жизнь! А если мы ей еще энергии от щедрот подкинем…

Я закрутил головой, стараясь уловить нюансы произошедших с поместьем изменений.

— Смотри-смотри! Не пропусти ничего, молодой князь! — продолжал подначивать меня старикан.

А изменения и правда были. Не очень бросающиеся в глаза с первого взгляда, но явные при более пристальном изучении. Вон там, в левом верхнем углу фасада, я это вчера отлично запомнил, отсутствовал огромный кусок штукатурки. Да и вся стена особняка была покрыта уродливыми изломанными трещинами. А сегодня от трещин и следа не осталось! И «проплешина» скукожилась, и не выглядит такой уж и огромной.

И так везде и повсюду, а не только на фасаде дворца: подмытый дождевыми потоками и просевший местами грунт под брусчаткой двора, сам собой выправлялся в идеальную плоскость, едва ли не на моих глазах! Сорная трава сохла, и осыпалась на камень. И этот сухой мусор сметало со двора легким приятным ветерком!

— Мы сумели вдохнуть в Пескоройку новую жизнь! И она вновь воспряла ото сна, готовая вновь служить верой и правдой роду Перовских! — Но вот нафталинового пафоса у Вольги Богдановича, хоть отбавляй.

— Очень удобно…

— И вообще, я же не просто так тут с тобой лясы точу! Пойдем, внучок, мне нужно тебе кое-что показать… — Мертвец вцепился в мой рукав и потянул куда-то в сторону от вожделенного пляжа и спокойной речной глади.

— Послушай, Вольга Богданович… — Попытался я затормозить движение покойника, но остановить тщедушного старика было невозможно! Он тащил меня за собой с мощностью настоящего полноприводного внедорожника.

— Чаго ещё? — Недовольно остановился старик. — И эта, Ромка, меж собой зови меня дедом… — неожиданно попросил он. — А на людях — и Вольгой Богдановичем можешь, али светлым князем Перовским — как хошь…

Вот интересно, а на каких это «людях» он со мной общаться надумал? С его подпорченной тлением рожей только в «Байках из склепа»[1] сниматься — на гриме и компьютерных эффектах здорово сэкономить сможем.

— Так это, деда, — я решил не спорить с мертвецом — хочет быть дедом — пусть будет (только не многовато ли дедов на одного меня?), — ты меня сначала накорми, напои, в баньке попарь и спать уложи…

— Перегрелся, часом, малец? — Старикан обеспокоенно приложил свою сухую и холодную руку к моему лбу.

— Вольга Богданович, родной! — укоризненно протянул я. — Это же иносказательно…

— А ты не умничай! — буркнул старик, надувшись как индюк и зыркая на меня исподлобья.

Обиделся, видать, блин! Он к свободным современным нравам ни разу не привыкший. Ну, что же, будем потихоньку приучать, раз уж от него пока никуда не деться.

— Я и не умничаю, дед! Я только-только проснулся… Мне надо принять ванну, выпить чашечку кофа…

— Чаво? — Еще сильнее нахмурился старик.

— Чаво-чаво? —