Тут уже и я не выдержал. — Умыться мне надо и пожрать! Это ты у нас весь такой из себя мертвый, которому ничего из этого не нужно! А я еще живой, деда! Или ты меня реально хочешь голодом уморить?

— Ага, — старикан шумно пошкрябал крепкими ногтями в затылке, сдвинув слегка заплесневелую треуголку на нос, — вона ты о чём?

— Вот помру с голодухи, — весело пошутил я, — где потом еще одного наследника возьмешь?

— Ну, да, — нехотя произнес старикан, — другого такого попробуй найди? А у твоей матери, случайно, еще сыновей нету? — А вот шуточку мою насчет смерти с голодухи он, похоже, не понял.

— Нету, дед! И не надейся! — Отрубил я «хвосты». — Один я у матери такой! — Хотя, я и сам не знаю есть ли Романа Перовского родные братья и сёстры.

— Ладно, иди, Ромка, по своим живым делам, — проскрипел он, — но не задерживайся долго!

— Хорошо, деда, я быстро! — пообещал я мертвяку. — Одна нога здесь — другая там…

— Ох уж эти мне живые! — Покачал напоследок головой старикан, отправившись по своим делам не солоно хлебавши.

Ну, что ж, теперь я свободен! На реку! Я срывал с себя одежду, едва ступив на теплый золотой песок речного пляжа. Как давно я мечтал поплавать! А как же вчерашнее ночное купание при форсировании? Так это же совсем другое! А сейчас меня ждала речка, солнце и горячий песок!

Махнув рукой Ивану, который, как оказалось, уже искупался и вялился на песочке, я с разгона забежал в спокойную воду, внутренне собравшись: а вдруг за ночь вода все-таки остыла? Это ж не тропики, да и осень на дворе! Но к моей радости вода оказалась ничуть не холоднее, чем ночью! Такая теплая и приятная. Странно, конечно… Или это тоже работа Пескоройки?

Может быть, мне показалось, но в шуме ветра и плеске воды я услышал призрачный голос:

«Все для тебя, мой мальчик! Только не подведи и не предай меня!»

«Не подведу и не предам!» — «по инерции» мысленно ответил я, даже не успев удивиться. Словно оно так и нужно.

А после этого меня окатило таким нереальным ощущением тепла, преданности и «домашнего очага», что даже выдавило слезы из глаз. А может, это просто ветер…

— Э-э-х! — заорал я, как сопливый мальчишка, с разгона разбивая неподвижное зеркало воды.

Как же мне все это нравится, черти тебя дери! И я мощным кролем принялся разрезать водную гладь. Плавал я минут тридцать, не меньше. Я бы и дальше продолжал, но мой желудок уже недвусмысленно намекал, что пришла пора его, наконец-то, пополнить.

— Ты как, Вань? — спросил я Чумакова, развалившегося на тёплом песочке и жмурящего глаза, словно разомлевший котяра.

— Нормально, командир, — расслабленно протянул он. — Я нам пожрякать сварганил, но чего-то вдруг искупнуться решил… А здесь так хорошо, спокойно… Как давно уже не было… Я словно в другой мир попал… Где всё по-старому, без войны… Но пожрать действительно надо…

— Просто необходимо! — согласился я с дедом и, наскоро натянув одежду прямо на мокрое тело, отправился вместе с Иваном обратно в особняк.

Пока я спал, мой неугомонный дедуля, который живой, успел найти кухню в особняке и растопил печь. Незатейливая еда, которую можно было приготовить из имеющихся у нас продуктов, оказалась выше всяких похвал.

Я с удовольствием навернул приготовленную дедом болтунью из яичного порошка с тушенкой из американских поставок по ленд-лизу, которые наши солдаты в шутку называли «вторым фронтом». Похрустел галетами и с удовольствием запил все это отличным вином из пыльной бутылки, которого у нас, кстати, в пайке не значилось.

— И откель тако богатство? — поинтересовался я у деда, после очередного глотка — вино действительно было бесподобным.

— Да здесь, Ром, целый погреб отменного вина! — отозвался уже слегка захмелевший Ванька, невесть когда успевший здесь всё проинспектировать. — Большая часть бутылок, правда, побита. Но и того что осталось — можно целую роту не одинь день поить! Да еще в бочках чего-то имеется…

Вот, дедуля! Вот, пострел! И как он только умудрился этот погреб так быстро отыскать? Но вино, действительно, выше всяких похвал. Я такого, пожалуй, в своей жизни еще пробовал. Дорогое, видать и редкое. А если еще и выдержку учесть… В общем, позавтракали мы отменно, как настоящие аристократы. Всем же известно, что вино или шампанское пьют по утрам либо аристократы, либо дегенераты. А я так и вовсе сейчас всамделишний князь.

— Слушай, Ром, — когда с нашей незамысловатой трапезой было покончено, произнёс дед, — меня терзают смутные сомнения… Как-то у нас здесь всё слишком гладко идёт… Согласен?

— Есть немного, — согласился я.

— И мертвяк этот странный, который вдруг твоей близкой роднёй оказался…

— Ну, не сказать, чтобы близкой, — я усмехнулся. — Хрен его знает, когда он там откинулся? Кровной — да. Но сколько поколений между нами лежит? Целая пропасть! Там той крови — седьмая вода на киселе. Однако сам факт такого невероятного совпадения весьма настораживает. Слишком маленькая вероятность…

— Ты бы ему сильно не доверял, командир, — предупредил меня Иван. — Очень подозрительный старикан, к тому же из князей… Упокоить бы его… по хорошему-то… Мертвяки должны спокойненько в земле лежать…

— Давай, мы сначала дождёмся, — предложил я, — чтобы он магическую защиту с поместья снял. Без этого мы с тобой тут надолго застрянем.

— Ну, это само собой, — согласился Иван, — не будем понапрасну рисковать.

— А еще наш немножко мертвый дедуля особой магией владеет, которую и перенять бы не грех…

— Ага, — поёжился Чумаков, — у меня от этих зубастых цветочков до сих пор мурашки по всему телу бегут. Вот бы на фрицев такую погань напустить! — мечтательно произнёс он.

— Вот поэтому, Вань, распахни пошире глаза и прочисти уши! Чтобы ни единого словечка, вылетевшего из нашего мертвяка, не упускал. Если даже всё и не поймем — можно будет позже додумать и докрутить! Усёк?

— Так точно, товарищ командир! — серьезно ответил дед, выковыривая из опустевшей сковороды пригоревшие кусочки тушенки.

— Тогда пошли, будем у нашего радушного хозяина незаметно выпытывать его секреты.

Едва мы вышли на улицу, как рядом тут же нарисовался Вольга Богданович. Причем, складывалось такое впечатление, что он