* * *

На полпути вверх по лестнице Хлоя вдруг услышала за спиной шепот:

— Думаю, они рассчитывают найти в запертой комнате именно тебя.

Хлоя обернулась.

Прислонясь к стене, позади нее стояла красивая женщина с зелеными завитками на лице. Волосы у нее были светлые, в прическу вплетены мелкие кусочки гагата и малахита; они поблескивали. Хлоя залюбовалась ими. Но всё равно сердито спросила:

— Кто вы такая?

— Вот такой ты мне нравишься. Высокомерная, вспыльчивая. Можешь называть меня Кларисса. Мы пришли спасти тебя.

Хлоя нахмурилась:

— Я и сама прекрасно справлюсь.

— Не сомневаюсь. — Кларисса задумчиво вгляделась в нее, потом подняла глаза. В темноте послышались голоса. — Они открыли дверь, — тихо произнесла она.

— Они его не тронут?

— Не думаю. Хочешь узнать, кто они такие?

— Его враги. Он так сказал. — Хлоя прикусила губу, поглядела на женщину и сказала: — Но я не уверена… Мы могли бы прийти к соглашению. Вы и я.

Наступило молчание. Потом медленно, в темноте, женщина улыбнулась.

* * *

Вязель сказал:

— Ты знаешь, кто я такой, Зимний Король?

— Знаю. Ты Талиесин, звездное чело, Рожденный из Котла. Твои песни опасны для меня, но…

Его перебил тихий вскрик, донесшийся снизу, из зала.

Вязель обернулся.

— Богиня!

Ответа не было. Он кинул взгляд на Роберта, сунул ему в руки подсвечник:

— Стой здесь.

Как только он ушел, Король выпрямился в кресле и подался вперед, сложив руки между коленей.

— Неужели ты всерьез думаешь, что я удерживал ее здесь силой? — с искренним жаром спросил он. — Ты же знаешь, до чего она упряма.

— Ты ее похитил. Но она сбежала, верно?

Глаза Короля за маской потемнели. Он поднял руку и снял с себя маску из зеленых листьев. Роберт испуганно ахнул, но увидел, что под ней скрывается другая — из тонкой буковой коры.

— Разве можно убежать от себя самого? — прошептала черная прорезь на месте рта.

И дунула. Свечи погасли.

И в тот же миг кто-то сильно толкнул Роберта в спину. Он рухнул ничком, на миг увидел блеснувший в глазах Короля огонек восторга. Свечи выпали у него из рук и покатились по полу. Он хотел вскрикнуть, но не мог. Чей-то голос над головой нетерпеливо прошептал:

— Скорей!

Король громко расхохотался, перескочил через Роберта, будто черная тень, и исчез.

Роберт перевернулся, встал, шатаясь, выбрался в коридор.

— Вязель! — закричал он.

Подбежал к лестнице, помчался вниз, но у подножия споткнулся о какую-то темную груду и упал.

— Вязель?!

Он нашарил руку — она была холодная. Торопливо нащупал пульс. Он был слабый, неровный, однако пальцы Роберта испачкались в чем-то темном. Он поглядел на руку, потом в страхе оглянулся.

— Кларисса!

Ответа не было. Кто это сделал? Она? Все-таки отомстила?

Размышлять было некогда. Надо найти свет. Темнота в замке внезапно стала пугающей; он хотел отнести Вязеля в лес, но не убьет ли его это? И вообще, можно ли умереть в Потустороннем мире? Может быть, это значит родиться где-нибудь еще? Поэтому сказки никогда и не кончаются? Он рассмеялся — коротко, истерически.

Потом помчался наверх, шарил по полу, пока не нашел все свечи, бросился с ними вниз. Осторожно ощупал тело поэта.

Мешок из журавлиной кожи смялся под тяжестью Вязеля. Роберт вытащил его — он тихо скрипнул. Пальцы скользнули внутрь. Он нащупал что-то холодное, твердое, как стекло. Потом что-то мохнатое — оно отпрянуло. Невозможный ледяной холод. Крошечные кубики — они рассыпались под его прикосновением.

Наконец он нашел огниво.

С третьей попытки вспыхнуло пламя. Он зажег свечи.

Язычки пламени трепетали на сквозняке, долетавшем из открытых ворот; они озарили пустой зал и Вязеля. Поэт лежал в неловкой позе, откинув одну руку, из раны на голове текла кровь, но не сильно. Веки поэта затрепетали, как будто свет вернул его к жизни.

Роберт огляделся. Надо найти воду.

Он нехотя подошел обратно к мешку, но не успел его коснуться: ему на руку легли холодные пальцы Вязеля.

— Не надо, — заплетающимся языком пробормотал поэт.

— Не волнуйтесь. У вас, кажется, ничего не сломано, только на голове ссадина…

— Помоги сесть.

Роберт прислонил его к нижней ступеньке. Вид у Вязеля был измученный. Он достал из кармана мятый платок, из мешка — бутылку с водой, смочил платок и вытер кровь с виска. Посмотрел на окровавленную тряпицу, насупился.

— Кто вас толкнул? — спросил Роберт.

— Не знаю.

— Кларисса?

— Не знаю! Я звал ее, но ответа не было. Потом откуда-то протянулась рука, толкнула меня; я упал, ударился головой. — Он повернулся, поморщившись от боли, и посмотрел вверх, в темноту. — Значит, Хлои там нет?

Роберт провел руками по лицу. Сел, вгляделся в тени.

— Она ушла. Король тоже. Меня тоже кто-то толкнул сзади. Может быть, Кларисса. Может, кто-то еще.

Вязель внимательно смотрел на него.

— Роберт, кто это был? — тихо спросил он. Роберт пожал плечами. Ему хотелось закричать, встать, зажечь свет, взмолиться — пусть включат электричество, пусть взойдет солнце. Темнота медленно заполняла его, вытесняла из души всё, во что верил, в чем никогда не сомневался.

— Она крикнула ему: «Скорей». Схватила его за руку.

Вязелю не было нужды спрашивать. Но Роберт всё равно сказал, просто для того, чтобы самому поверить, чтобы услышать это слово.

— Хлоя. Это была Хлоя.

Роберт поднял глаза. Его лицо потухло.

— Он говорил правду. Он не держит ее в плену. Она с ним по доброй воле. Она не хочет, чтобы ее спасали!

Святой отец, вы должны остановить их, — без конца повторяет она. — Вы должны проверить — не выключили ли они чего-нибудь! — Она чуть ли не билась в истерике. И остальные тоже — девчонки оборванного вида, несколько мужчин, которые, судя по запаху, не мылись неделями.

Почитатели Котла.

— А вам-то какое дело? — спросил я. Нарочито грубо. Кэти еще не пришла. В палате был только Джон, бледный как полотно, он держал Хлою за руку, говорил с ней, говорил обо всем на свете.

Женщина сказала:

— Он забрал Роберта с собой в Потусторонний мир. Наши люди стоят кольцом вокруг кромлеха. Он выведет ее оттуда. Так бывает. Это возможно. Поверьте мне.