почтамта фигура навьи казалась плотной и довольно чёткой, то сейчас побледнела и потеряла контуры, практически становясь невидимой. Нежить злобно скалилась, сверкая в мою сторону глазами.

— Ух-хх-о-ди, — послышалось едва слышное шипение.

— Действительно, разумна, — пробормотал себе под нос.

— Что? — вскинулась Алла.

— Ничего, это я так — сам с собой.

— Вы можете сказать, что со мной? Чем я болею? Сколько бы не обращалась к врачам, никто не может поставить диагноз.

— И не смогут, потому что вы не совсем больны. К вам присосалась навья.

— Кто?

— Навья. Если говорить проще — призрак. Он пьет вашу жизненную силу и жиреет на этом.

— Не говорите ерунды. А я-то, дура, действительно подумала, что вы меня исцелите, — разочарованно произнесла Алла и поднялась со скамьи, намереваясь уйти, — Мошенник.

— Подождите. Вы в праве не верить, просто дайте возможность избавить вас от этой «заразы». Если ничего не получится, можете продолжать считать меня шарлатаном.

Женщина остановилась.

— Вы хотите сказать, что видите призраков?

Пожал плечами.

— В этом Мире есть много того, что не поддаётся логическому объяснению, и да — я вижу нежить так же ясно, как и вас.

— И как она выглядит?

— Лучше я не буду описывать, поверьте, ни к чему вам знать такие вещи. Единственное, что скажу: этот призрак прицепился к вам не случайно. Он очень зол. Я даже сейчас ощущаю его ненависть по отношению к вам. Вспомните, может быть, вы кого-то очень сильно обидели при жизни, кто-то скоропостижно скончался, покончил жизнь самоубийством или в результате несчастного случая?

Алла нахмурилась.

— Не знаю. У меня вообще мало знакомых мужчин, а уж тех…

— А я не говорил, что это мужчина.

— Но как же… Женщина?

— Угу, — я отчетливо видел на почтамте женские черты лица, поэтому мог с уверенностью определить пол призрака.

Алла задумалась, а потом её лицо исказилось в гримасе злости, а я понял, что она пришла к какому-то выводу.

— Ах ты, гадина! Да как только посмела, змея подколодная! — воскликнула работница почтамта и начала мерить шагами асфальт.

— Давайте-ка, вы успокоитесь.

— Как я могу? Если это правда, то… Избавьте меня от этой твари! Избавьте немедленно, — заорала Алла, да так громко, что на нас начали оборачиваться редкие прохожие.

Может, ну её, — проскочила в голове мысль, — слишком противная тётка.

Только вот я дал обещание и уже не смогу отказаться, да и нельзя нежить оставлять на воле. Ещё пару месяцев и она загонит работницу почтамта в могилу, а потом примется за кого-то другого.

— Вот мразь! — продолжала разоряться Алла, — Да если бы я знала, оставила не только без квартиры, вообще — без штанов. Гуляла бы по улице в чём мать родила, но тебе ведь, не привыкать, шалава подзаборная!

— Тьфу.

Алла Степановна нравилась мне всё меньше и меньше. Если поначалу я пожалел женщину, то сейчас, всё сочувствие испарилось без следа.

Зря вмешался, надо было позволить навьи свершить месть, но…

Не место в этом мире мертвым, а это значит, пора приниматься за работу.

— А ну, заткнулась! — рявкнул на тётку, — Встала вот здесь и стой. Не двигайся. Продолжишь голосить, уйду, и пусть призрак доводит дело до конца.

— Что значит, до конца? — вмиг стушевалась женщина, с опаской посмотрев на меня.

— Сама-то как думаешь…

Алла судорожно сглотнула и замолчала.

Глава 16

Поначалу, я вообще подумал, что можно обойтись малой кровью. Заставить Аллу повиниться пред призраком, попросить прощения, загладить свою вину, но понял, что подобного не случится. В работнице почтамта было столько яда, что хватило бы отравить целый полк.

Серая хтонь сильнее вцепилась в свою жертву, не намереваясь отпускать, но я не собирался миндальничать. Находиться дольше положенного рядом с противной тёткой не хотелось. Даже навья вызывала у меня больше положительных эмоций, чем стоящая напротив женщина. Нежить мне было банально жаль.

— Давай ты уйдешь без сопротивления, — произнес, глядя на глубокие провалы вместо глаз.

— Чего? — встрепенулась Алла.

— Я не вам. Сказал же: стойте и молчите.

Женщина недовольно поджала губы, но послушалась.

Серая смердящая фигура отрицательно качнула головой, и раскрыв рот, впилась в шею своей жертвы, громко чавкая.

Правда этот звук никто кроме меня не мог услышать, да и увидеть представшую перед глазами картину — тоже.

Довольно противное зрелище.

— Не от-дам-мшш, — протянула навья, — Ммо-ё-ё.

Алла начала задыхаться.

Покачал головой. Какой бы стервой не была работница почты, она всё равно оставалась человеком, который нуждался в помощи.

Мысленно спроектировал необходимую руну и резко выкинул вперёд руку, ту — на которой находилась татуировка.

Ладонь обожгло. Символ Чура пришёл в действие, почуяв свою добычу. Охранный знак напитался силой, и я мысленно направил его туда, где кожу палило огнем. Два знака, два символа смешались вместе, образуя одно целое, и я сомкнул пальцы на горле твари.

— Уууи-ии-иии — послышалось на ультразвуке.

Мертвая гадина сопротивлялась изо всех сил. Извивалась, пыталась оттолкнуть, высвободиться от моей хватки, но это не помогало. Я держал крепко, хотя сделать это было довольно сложно. Казалось, что тело навьи состоит из вязкой субстанции. Моя рука не просто ухватила нежить за горло, она погрузилась внутрь её тела. Татуировка на ладони вспыхнула ещё сильнее, озаряясь светом и заливая им всё вкруг, заставляя серую фигуру таять, как снег на весеннем солнце.

Странные ощущения я испытывал в этот момент: прилив энергии, душевный подъем, азарт схватки, но в тоже время неприязнь и отторжение. Казалось, словно я испачкался в грязи, вывалялся в чём-то мерзком и дурно пахнувшем.

По руке растекалась жуткая боль, но я терпел, понимая, что осталось недолго. Нежить очень быстро теряла силы, практически переставая сопротивляться.

Последняя вспышка света и серая хтонь лопнула, как мыльный пузырь, а на её месте образовался маленький искрящийся шарик, который даже при свете дня блистал ослепительной белизной.

На меня волной накатило умиротворение. Я всё сделал правильно, так — как надо.

— Тебе пора, — произнес улыбнувшись.

Пару раз мигнув, очищенная от скорби и ненависти душа неизвестной мне женщины, исчезла, разлетаясь в разные стороны маленькими искрами.

Перевёл взгляд на Аллу. Работница почтамта, ошалело хлопала глазами. На бледном лице проступил яркий румянец, да и сама она выглядела намного лучше, чем несколько минут назад.

— Дышится хорошо. Тяжесть ушла. Во всём теле такая легкость. Я словно помолодела лет на десять, — произнесла она удивлённо, — Давно такого не чувствовала.

— Так и должно быть, — произнес в ответ и отступил на несколько шагов, встряхивая ладони и чувствуя, как боль от раскалённой татуировки исчезает, а жжение заменяется легкой прохладой.