Кай жестом указывает на меня:

– Вы в курсе, что Мэгги сидит рядом?

– Боюсь, мне придется попросить вас остаться с нами на некоторое время. Думаю, это займет не больше часа. Мне ужасно неприятно причинять вам неудобства, но я выслал вперед разведгруппу, и пока они не вернутся, я не смогу пропустить вас дальше.

– Очень мило с вашей стороны, – говорит Кай.

– Не вижу в этом ничего «милого». Просто не хочу подвергать своих людей опасности, высылая их к вам на помощь, если вы попадете в беду. И не могу позволить вам кормить монстров и тем самым поощрять их, если вы понимаете, о чем я. – Еще один блеск зубов. – Так что, если вы прислушаетесь к моей маленькой просьбе, я буду очень признателен.

Я давлю в себе желание продемонстрировать отвращение, вызываемое непомерно напыщенными манерами Хастиина, и говорю:

– Мы знаем об этих проклятых монстрах. Одного я лично убила возле Лукачикая, в то время как твои пацаны отказались туда идти. И мы видели своими глазами, что они устроили в Краун-Пойнте. Так что я лучше, чем кто-либо, знаю, с чем вы имеете дело. Если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы просто расспросил меня, а не устраивал тут цирк.

Хастиин все еще смотрит на Кая, будто я ничего не сказала, и мне приходится сложить и крепко держать руки на коленях, чтобы случайно его не ударить. Проходят секунды, в течение которых Жаждущий даже не моргает. Но его напряженные пальцы крепко вцепились в край моего окна, и это единственный верный признак того, что он меня услышал.

– Какой же ты козел, – бормочу я.

Затем откидываюсь назад и, вперив взгляд в потолок кабины, прошу небеса помочь мне переубедить людей, у которых задницы вместо голов. Я почти уверена, что никакой помощи не будет, но чувствую необходимость выговориться хотя бы мысленно.

Глаза Кая немного расширяются. Он медленно кивает Хастиину.

– Ценю вашу заботу. Но я вполне уверен в Мэгз и полагаю, мы сможем справиться самостоятельно. Так что, думаю, нам пора ехать.

– А еще получено донесение о пожаре к югу отсюда, в Тсэ-Бонито. Немаловероятна эвакуация. Так что будет лучше, если вы развернетесь и поедете назад.

Я резко сажусь прямо.

– Пожар?

Тах в Тсэ-Бонито! Конечно, шансы на то, что пожар имеет какое-то отношение к старому знахарю, невелики. Он в самом центре города, в окружении друзей, которые могут ему помочь. Скорее всего, пожар случился в зарослях вдоль автострады. Достаточно распространенное явление. Но в такую засуху даже такой пожар достаточно опасен, так что хотелось бы успеть проскочить раньше, чем он перекинется через дорогу и отсечет нас от той стороны гор.

– Едем, – говорю я Каю и тяну руку к ключу зажигания.

Рука Хастиина быстро, как змея, выстреливает вперед и хватается за руль. Теперь он смотрит на меня жестким бескомпромиссным взглядом.

– Боюсь, ничего у вас не получится.

– О, ты все-таки решил со мной поговорить? – раздраженно кричу я.

Мускул на его щеке дергается.

– Послушай, – говорю я, изо всех сил сдерживая раздражение и собирая в кулак все самообладание, – если в Тсэ-Бонито пожар, то мы обязательно должны туда попасть.

Кажется, я говорю вполне разумно.

Он отрицательно качает головой:

– Слишком рискованно.

– Слишком…

– Вы должны отпустить нас, – вмешивается Кай. Он снимает очки и наклоняется к Хастиину, не отводя от него взгляда. – Нам нужно ехать, и вы должны нас отпустить. Мы не создадим вам проблем. Пожалуйста.

Хастиин подносит руку к щеке и скребет пальцами по щетине. Рот его открыт, и он смотрит на Кая, словно собираясь что-то сказать. Но в конце концов губы его сжимаются, он отходит от грузовичка и, не говоря больше ни слова, машет рукой вперед.

Я быстро завожу двигатель, пока он не передумал, и трогаюсь с места. Проезжаю мимо всех наемников с их «огромными пушками».

– Я ведь действительно думала, что он нас задержит, – бормочу я, разглядывая Жаждущих, мимо которых мы проезжаем. Мужчины, привыкшие исполнять приказы, смотрят на нас со скучающими выражениями лиц.

– Иногда достаточно использовать волшебное слово, – говорит Кай, беспечно откидываясь на спинку сиденья. Он оглядывается и смотрит через плечо на стоящего там Хастиина. Когда он поворачивается обратно, я замечаю легкую улыбку на его устах. Вдруг он хлопает по передней панели грузовика, заставляя меня вздрогнуть. – Ну и что ты думаешь?

– Я думаю, всем плевать, когда я говорю «пожалуйста».

– Нет, насчет донесений о наличии монстров. Может, стоит вернуться в горы? Поискать там разведгруппу, о которой он упоминал?

Я отрицательно качаю головой:

– Если заметим монстров, то убьем их. Но я не хочу терять время на проверку любого сомнительного слуха, когда у нас есть зацепка, которая может привести к источнику. Поиском чудовищ пусть занимаются Жаждущие. А мы пока разыщем колдуна, который их создает. Преследовать монстров – все равно что ломать ветви деревьев, в то время как нужно отпилить весь ствол целиком.

Он смотрит на меня с каким-то трудноуловимым выражением.

– Чего?

– Ничего. Просто я впечатлен.

– А ты что, решил, что я всегда сначала стреляю, а потом думаю?

– Вообще-то да.

– Ну спасибо!

Он смеется. И я тоже улыбаюсь, чувствуя, как тает между нами часть прежнего напряжения.

– Значит, ты считаешь, что пожар, о котором он упомянул, – это то, о чем нам следует беспокоиться? – спрашивает Кай.

– Пожалуй, нет.

Он ерзает на сиденье.

– Да, ты права. Но ты не против, если мы все-таки заскочим к моему дедушке? Мы же все равно собирались заехать в Тсэ-Бонито за батарейками.

Предупреждение Длиннорукого о том, что мне следует держаться от Тсэ-Бонито подальше, должно было заставить меня задуматься, но угрозы Псов-Законников никогда не имели для меня слишком большого значения. Будем осторожны и постараемся не попасться им на глаза. Кроме того, если там в самом деле пожар, то у Псов наверняка будет полно дел.

Кай вздрагивает и вдруг начинает растирать себе руки.

– Что случилось?

– Ты когда-нибудь испытывала озноб, будто на тебя из могилы пахну́ло? Уверен, что ерунда, но… – Он снова вздрагивает.

Я ничего не отвечаю, но немного поддаю газа.

После этого мы долго молчим, погруженные каждый в свои мысли, пока Кай не говорит:

– Так и что ты натворила, что Жаждущий на тебя так вызверился?

Я закатываю глаза.

– Этот человек способен лелеять обиду до конца времен.