– Простите, шеф.

– Фоторепортёр вечёрки «Нью-Йорк ивнинг стар» фотографировал витрину. И через неё в объектив случайно попал человек, садящийся в тот самый Pierce-Arrow с уже знакомой вмятиной. Тень также хорошо заметна. А журналист из «Нью-Йорк дейли пост» делал увеличенные снимки манекенов на витрине, и между двумя из них оказался прохожий, который очень органично вписался в кадр. У него на плече сумка, лицо можно рассмотреть. Виден шрам на левой щеке. Этот тот же самый человек, что и на снимке «Нью-Йорк ивнинг стар»… Теперь о тени. По её положению легко определить, что фото было сделано как раз после убийства Мэтью Хилла. Это легко доказать, если провести астрономическую экспертизу по фотографии. Здесь нет ничего сложного: зная дату и указанное место, по углу подъёма солнца установить время. Вот потому я и заказал сведения о погоде 5 октября. Собственно, я уже всё высчитал, и получилось, что Мэтью Хилл был застрелен между половиною второго и тридцатью пятью минутами. Пять минут – достаточное время, чтобы спуститься с лестницы и сесть в машину. Хотя, думаю, тот проворный парень справился и за две минуты.

– А откуда вам известно, что преступник недавно вернулся с фронта?

– Об этом говорит шрам, скорее всего осколочный, на его лице и умение обращаться с автоматическим пистолетом МП-18.

– Вы также сказали, что он один из членов мафиозной семьи Луиджи Моретти. С чего вы это взяли?

– Из материалов, присланных мне, следует, что Бруклинский порт находится в руках мафиозного итальянского клана Винченцо Томмазини. Убитый профсоюзный босс Мэтью Хилл – их человек. А кому понадобится убирать лидера докеров? Только тому, кто хочет завладеть портом, потому что свой человек на этой должности – ключ к успеху. Луиджи Моретти и Винченцо Томмазини давно хотят перегрызть друг другу глотки, и не исключено, что скоро между двумя итальянскими семьями вспыхнет гангстерская война.

– Но какое отношение вся эта история с убийством профсоюзного босса имеет к поиску Морлока? Или вы считаете, что существует некая связь между золотом в порту и преступлением на Манхэттене?

– Нет, это простое совпадение. Но нельзя отрицать того факта, что в борьбу за золото теперь вступила и мафия. И у неё есть свои козыри в этой игре. Что же касается Морлока, то я собираюсь передать информацию о нём лейтенанту Нельсону. Услуга за услугу. Я помогу ему, а взамен ещё раз попрошу повнимательней отнестись к Лилли Флетчер. Она невиновна и должна быть отпущена из тюрьмы, в особенности после вчерашней попытки Морлока взорвать Баркли.

– Какие будут наши дальнейшие действия?

– Сейчас мы вернёмся в отель. Вы дождётесь Баркли и поедете вместе с ним в офис. Со дня на день должны прийти нотариально заверенные копии документов из Берлина и Стокгольма, подтверждающие права Баркли на груз. Как только мы их получим, сразу отправимся в порт. А я попытаюсь связаться с лейтенантом Нельсоном и, если получится, сегодня с ним встречусь. Пора отдать ему все письма Морлока. Нам они больше не нужны. К тому же, если они возбудили уголовное дело, мы просто обязаны это сделать.

Обратно возвращались молча. Войта глазел по сторонам, а Ардашеву не давала покоя одна мысль, на которую он никак не мог найти ответа: почему на вырезке, присланной Морлоком в пятом письме ещё в Европе, края газеты были загнуты внутрь? Такие же края он заметил на двух вырезках, полученных вчера. Это были газеты «Ивнинг джорнэл» и «Нью-Йорк дейли ньюс».

Глава 15

Человек из подземелья

I

Был обычный воскресный день. В небольшом, затерявшемся в лесу домике перед окном стоял человек. Он смотрел на озеро, на листья, падавшие на воду, и размышлял. «Итак, я теперь Морлок, каннибал из подземелья, существо мерзкое и злое… Но ведь я не был таким раньше. Когда-то я был счастлив и беззаботен. В университет Нашвиля я поступил не сразу. Денег на учёбу не хватало, но потом всё изменилось к лучшему. После четырёх лет обучения я, как лучший курса, был награждён Founder's Medal[80]. Больше всего я любил проводить время в библиотеке и на четвёртом этаже учебного корпуса, где находилась химическая лаборатория. Я не участвовал в студенческих попойках и не ухлёстывал за сверстницами. Всё свободное время я посвящал книгам. Мне приходилось платить за лекции пятьдесят долларов в год и девять долларов в месяц за питание. И ещё я получал стипендию. На скромную жизнь мне вполне хватало. Но судьба уготовила мне новые испытания. Пришлось бросить учёбу и переехать в Нью-Йорк, где я перебивался случайными заработками. Наверное, если бы я был такой, как все, я бы опустился на дно человеческой жизни. Но ведь я – Морлок, а значит, я другой. Когда в очередной раз я потерял работу и скудное жалованье, я не спал всю ночь, понимая, что пора в корне изменить жизнь. Надо было выбрать путь, по которому мне предстоит идти в будущем. Я рассудил, что у меня есть всего две дороги. Первая могла сделать меня, как и всех неудачников, зависимым от обстоятельств и воли других людей. А вторая – наоборот: я сам мог бы стать тем, от кого зависит счастье, достаток окружающих, даже их бедность и неприятности. Я и пошёл по второй. Только мало сделать выбор, его надо было ещё и осуществить. И тогда я задумался о том, какое у меня, выражаясь языком бизнесменов, есть конкурентное преимущество перед толпой?.. Внешность у меня малопривлекательная. Дважды я играл убийцу в детективном спектакле, который ставила самодеятельная труппа университетского театра по детективным рассказам Гранта Аллена. Мне аплодировали стоя. Наверное, я бы смог играть негодяев в Голливуде, но я не хотел быть актёром, потому что мне претит вымученное кривлянье перед толпой. Возможно, кто-то считает искусством вызывать у зрителя смех или слёзы, но ведь каждый лицедей зависит от режиссёра, антрепренёра или продюсера. А значит, это не для меня. Для того чтобы открыть прибыльное дело, у меня не хватало средств. Стало быть, судьба предрекала мне оставаться вечным прислужником богатых и самодовольных джентльменов и вечно зависеть от их благосклонности. Я не хотел с этим мириться. И тогда я решил использовать свои успехи в учёбе. Здесь тоже было два пути. Первый – знания на благо общества. Но как известно, the road to Hell is paved with good intentions[81]. И тут я подумал: если уж у меня так здорово получается играть