— Не вкусно? — вдруг спросила девушка, вернув меня в реальность.

— Нет, что ты. Все чудесно, — ответил я, засовывая в рот еще одну ложку, чем вызвал улыбку на устах Марины. — Вкусно, — добавил, прожевав.

Я сам не заметил, как проглотил все, что было в тарелке и даже положил себе добавку. Марина тоже поела и теперь с интересом наблюдала за мной, запивая обед соком. Периодически мы встречались взглядами, и я замечал на ее губах улыбку, которую она пыталась скрыть. С моим образом жизни трудно постоянно питаться нормально, это здесь у меня есть служанка, а бывало и такое, что несколько дней подряд я перебивался сухпайком.

— Ты просто чудо, — сказал я, закончив с обедом. Вытер губы салфеткой и откинулся на спинку, чувствуя небывалое насыщение. Давно столько сразу не съедал. Но почему-то блюда, приготовленные Мариной, вышли особенными.

Со стола убирала тоже Марина. Я лишь наблюдал, закурив сигарету, как она суетилась, ставила тарелки в посудомоечную машину, а потом разбиралась, как та включается.

Все же русские женщины — особенные. Хоть, по-своему, и странные.

На некоторое время я ушел на второй этаж, чтобы решить возникшую проблему. А потом снова отыскал в доме Марину.

Не терпелось ее увидеть — даже не знаю, почему. Я объяснял это желание сексуальной неудовлетворенностью. Весь день с приятным послевкусием я проигрывал в голове прошлую ночь и то, как девушка выгибалась подо мной. Дрожащие ресницы. Робкие руки, что гладили мою кожу. Испарину на лбу, когда она боялась проникновения, хотя сама стремилась стать моей. Вспоминал, как плавно входил в тесное пространство ее женского естества и едва сдерживался, чтобы не ускориться. Боялся причинить боль. Но ничего, скоро она привыкнет, и я смогу делать с ней все, что мне захочется.

Девчонка смотрела телевизор, явно пытаясь переводить текст с местного языка. Насколько я знал, македонский немного походит на русский, хватает одинаковых слов. Но даже прожив здесь два года, я не владел им идеально, больше общаясь на родном, английском. Хотя на разговорном уровне владел еще итальянским, французским, немецким и арабским.

Я тихо подошел сзади. Не выдержал. Склонился и убрал в сторону мягкие золотистые локоны, поцеловав нежную шею. Марина дернулась от неожиданности, но не отстранилась. Лишь замерла, позволив мне продолжить ласку. Я прошелся языком по тонкой жилке — медленно, запоминая ее аромат. А потом развернул стул и поднял девушку за руки, притянув к себе. Впился губами с такой силой, что Марина даже испугалась и задрожала в моих объятиях. Но постепенно успокоилась и прекратила дергаться, позволив целовать ее лицо, губы, закрытые веки. Я казался сам себе другим — будто это и не я вовсе. Но мне нравилось касаться языком этой нежной кожи, исследуя каждую ямочку, каждый изгиб. И я ничего не мог с собой поделать. Будто девчонка обладала особенным вкусом.

Когда мое возбуждение достигло предела, я снял с Марины футболку, содрал чертов лифчик, бросив его куда-то на пол. Потянулся к джинсам девчонки, стаскивая их с ее соблазнительной задницы. На какое-то краткое мгновение девушка прикрыла обнаженные груди, но под напором моего укоризненного взгляда опустила руки. Я снял и трусики. Шагнул назад, упиваясь видом девичьего тела. Одновременно раздевался сам.

Почему-то хотелось заняться сексом именно здесь, в столовой. Я еще помнил, как эта красотка ласкала себя на ковре перед камином. Воспоминания до сих пор будоражили кровь, заставляли пульсировать виски. А член наливался, требуя побыстрее получить желаемое. Я уже не мог сдерживаться, и она это понимала. Поэтому, когда я снова подошел, вытянулась в струнку, но не сбежала. И я быстро поцеловал Марину, мысленно уже вонзаясь в нее по самые гланды — конечно, преувеличенно.

Я оттащил ее к ковру и заставил опуститься на пол. В голове тикал пульс, перед глазами встала пелена; я видел лишь сексуальное тело и понимал, как сильно хочу эту девчонку. Член гудел от напряжения, яйца уже болели. Поэтому медлить я не стал.

— Переворачивайся, — грубо приказал я.

Марина еще пару секунд смотрела на меня округленными от изумления голубыми глазищами, а потом развернулась спиной ко мне и легла на ковер.

Я тут же приподнял ее за талию, поставил на колени, пожирая взглядом задницу и то, что пряталось ниже. Вспомнил, как шлепал эти ягодицы — и меня совсем накрыло. Мой член уже рвался в бой. Я нащупал им вход в нежную плоть, прицелился и вошел сразу на всю длину. Это было потрясающе! Я даже застонал, когда тугие горячие мышцы охватили моего «друга» со всех сторон.

Марина жалобно пискнула от боли, и я вспомнил, что вчера она впервые занималась подобным. Запоздало уколола совесть, и я замедлился, одновременно поглаживая спину и находя на ней чувствительные точки. Вырисовывал на коже круги, мысленно успокаивая свою плоть и ругая себя за несдержанность.

— Тише! Все же хорошо, — прошептал я блондинке, плавно наматывая на кулак ее длинные волосы и двигаясь в ней так медленно, что приходилось стискивать зубы, чтобы не сорваться. — Тебе ведь нравится?

— Не… нравится, — выдохнула она. И я так и не понял, нравится или нет. Это озадачило. Казалось, что девушка достаточно возбуждена, но в то же время я чувствовал скованность и подергивания. А мне все же хотелось, чтобы и она получила удовольствие.

Заставив себя выйти, я развернул ее на спину и жадно поцеловал. А потом заглянул в глаза, пытаясь отыскать там ответ на свой вопрос. Но Марина явно приготовилась терпеть все, что бы я с ней ни делал.

Нет, так не пойдет. Я хочу нравиться партнерше, даже если заплатил за нее бабки.

— Скажи, как ты хочешь? — потребовал я, глядя ей в глаза. — Что мне сделать?

Она всхлипнула и помотала головой, показывая нежелание в чем-либо признаваться.

Черт! Если она будет продолжать в том же духе, я просто сдохну от перевозбуждения.

— Сильно больно? — спросил я.

Марина сжала губы и кивнула.

Чтобы хоть как-то реабилитироваться, я опустился и развел ее ноги. Лизнул языком маленький клитор, кайфуя от ее пряного аромата похлеще чем от кокаина. Потом еще и еще, пока горошина под языком заметно не увеличилась, а Марина не застонала, выгнувшись вверх дугой. Я осторожно проник в нее пальцем, проверяя на готовность. А потом медленно вошел членом, одновременно целуя в губы.

Вот, теперь куда лучше. Девушка не сопротивлялась, подавалась навстречу и тихо постанывала, и я наконец-то ускорился, постепенно подбираясь к высшей точке наслаждения. Казалось, что весь мир исчез, растворился в страсти, и существовала лишь одна Марина — желанная, хрупкая, нежная. Вся моя!

Я путался пальцами в ее длинных волосах, шептал ей в ухо, как мне хорошо. Сходил с ума от осторожных прикосновений к своей спине. Хотел ее всю — от пальцев на ногах до макушки, прижимал весом своего тела к ковру, мысленно матеря себя, что не дошел до кровати. Но больше сдерживаться не мог. Сперма уже поднималась вверх по каналу и вскоре ударила струей в женское лоно. А я застонал, откинув голову назад.