– А я откуда знала, что вы водитель? – удивилась она. – Я дежурила на отделении, когда меня вызвали из приемного покоя. Сказали, что дежурная сестра с «тяжелым» занимается.

– Кто вызвал?

– Дежурный хирург, которая вас осматривала. Катерина ее зовут.

– Катерина, говоришь, – задумчиво произнес я. – А где она сейчас?

– В отпуске со вчерашнего дня.

Теперь было необходимо встретиться с Иваном. Информация, добытая нами с Ковалевым в Финляндии, была очень интересна. Мне не терпелось поделиться ею с Луценко. Иван был единственным человеком, кто мог реально реализовать полученные сведения. Однако флешку я спрятал и решил пока не раскрываться, даже перед Иваном. Я перестал доверять всем. Сопоставляя все обстоятельства произошедшего, пришел к выводу, что таких совпадений просто не может быть. Почти все, с кем я встречался в процессе этого проклятого расследования, уходили в мир иной в порядке живой очереди и при весьма странных обстоятельствах. Злой рок! Или…

Я добрался до города на электричке и сразу направился в управление к Луценко. Иван встретил меня радушно. Потом усадил в кресло, а сам подошел к шкафу и достал бутылку коньяка и две хрустальные стопки.

– Давай треснем по граммульке, а потом решим, что делать. – Он налил спиртное, и мы выпили. Иван оставил бутылку на журнальном столике и попросил меня пересесть к его столу: – Теперь рассказывай все подробно.

Он слушал меня внимательно и не перебивал. Когда я дошел до момента ДТП, он сокрушенно вздохнул:

– Ну, как же вы так?

– Не знаю. Он появился неожиданно, сзади. Потом столкнул с дороги.

– Номер, марку машины запомнил?

– Откуда! Все произошло мгновенно, – сказал я.

– Вот же дела! – Иван побарабанил пальцами о стол.

Я решил вернуться к наболевшей теме.

– Скажи, что с Ковалевым будет? Травма у него тяжелая, может инвалидом стать. Ты же понимаешь, что его могут списать безо всяких компенсаций.

– Да знаю я! – отмахнулся Луценко. – Но он же сам согласился в нерабочее время тебе помогать, никто не посылал. Ты кадровиков не знаешь? Им только дай повод…

– Хорошая у тебя позиция! – вспылил я. – С твоей же подачи всю эту кашу заварили! А теперь законника из себя строишь?! – Я грубо выругался. – Ковалев за общее дело пострадал! На то ты и начальник, чтобы думать. Вопрос-то яйца выеденного не стоит. Командировку ему оформи!

– Ага, в Финляндию! Да за это с меня погоны сдерут! – закричал Луценко.

– Знаешь, а шел бы ты со своими погонами куда подальше! – сказал я презрительно. Эта словесная перепалка ничего, кроме отвращения, у меня не вызывала. – Говорю серьезно, если Володьке не поможешь, я больше пальцем не шевельну.

– Ты чего раскипятился? Нельзя же так! – сказал Иван примирительно. – Решим этот вопрос, даже не сомневайся.

– Нужно было сразу так говорить, – уже не зло проворчал я. – А не в демагогию пускаться.

– Ладно, проехали, – сказал Луценко и протянул руку. – Ты мне про Волкову расскажи.

Я стал, опуская некоторые подробности, рассказывать о прошедшей встрече с Оксаной. Несколько раз я перехватывал рассеянный взгляд Ивана, и это меня удивило. Наверняка он думал совсем о другом.

– Значит, Яковлев! – медленно проговорил Луценко, когда я закончил. – Выходит, именно он организатор убийства.

– Кто там организатор, предстоит еще доказать, – сказал я. – Дмитрия тоже нельзя сбрасывать со счета.

– Разберемся, – сказал Луценко и снял трубку местного телефона: – Илья! Бегом ко мне.

Я удивленно посмотрел на него:

– Что смотришь искоса? Я Мутилова вызвал. Пускай покрутится.

В дверь постучали, и на пороге появился старший оперуполномоченный. Его волосы как обычно были растрепаны, а лицо помято.

– Ты что, поддавал? – грозно спросил Иван.

– Никак нет, Иван Николаевич. Прилег ненадолго. Рабочий день закончился, а вы приказали находиться на месте.

– Ладно, – снисходительно проговорил Иван. – Возьми с собой Корнилова и через часик в адрес Яковлева выезжайте. Он в сторону дома сейчас из области двигается. Красавца этого прямо ко мне. Пришло время побеседовать по душам.

– Есть! – бодро ответил Мутилов и вышел из кабинета.

Луценко посмотрел на часы и встал с кресла.

– Подожди пока в кабинете, а я к непосредственному своему начальству схожу, отмечусь.

Он вышел из кабинета. Я слышал гулкие удаляющиеся шаги. Посидев некоторое время в одиночестве, я пересел ближе к компьютеру. При этом неловко опершись, я задел черный пластмассовый стакан органайзера с канцелярскими принадлежностями. Он опрокинулся и скатился на пол. Я чертыхнулся, сел на корточки и стал собирать карандаши и шариковые ручки. Потом я замер, продолжая сидеть на корточках, тупо смотрел в одну точку. Этой точкой был съемный носитель информации, а по-простому – флешка ярко-синего цвета. Моя флешка!

Как она могла попасть к Луценко? Я пытался выстроить логически обоснованную версию, но ничего не получалось. Выходило, что он, мой друг Иван, связан с ними? Об этом не хотелось думать, но улика лежала передо мной. Я не знал, кто просматривал информацию, но уже не сомневался, что добытые такой ценой сведения теперь известны неким третьим лицам. Наведя порядок, я стал ждать Ивана и рассчитывал получить от него объяснения немедленно. На возможные последствия мне было наплевать потому, что никаких доказательств предъявить ему не мог и хотел лишь посмотреть в глаза оборотню.

Я периодически поглядывал на часы и ждал Луценко тридцать минут. Наконец он явился. Иван был раздражен, сел за стол и достал мобильный телефон. Минуту он безуспешно пытался связаться с абонентом, потом положил трубку на стол и посмотрел на меня:

– Ты что, ежа проглотил?

– Это почему?

– Лицо перекошено.

– Тебе лучше знать! – ответил я.

– Поясни, – сказал Луценко.

Я решил не темнить и в упор спросил:

– Откуда у тебя флешка?

– Какая?

– Та, что в стакане.

Луценко откинулся на спинку кресла.

– Что молчишь?! – взорвался я. – Расскажи, кто тебе деньги платит? То-то я смотрю, что подстава за подставой. Еще голову ломал, кто это? А оказалось, что и далеко ходить не надо! Вот он, передо мной сидит, господин подполковник! Усы поглаживает. Ну и сволочь ты!!

Я бы еще долго разражался гневными тирадами, пока Иван не ухнул кулаком по столу:

– Заткнись!

Я невольно вздрогнул и замолчал.

– Все сказал? – спросил он абсолютно спокойно. – Если всю грязь на меня вылил, то остынь. Давай выпьем и поговорим. – Он плеснул коньяк в кофейные чашки верхом, и я, не чувствуя вкуса, одним глотком проглотил спиртное. Через минуту я расслабился. Мне уже было без разницы, о чем будет говорить Луценко и как оправдываться.